Архив метки: Новости

есть у нас в России круче индюки

Опубликовано автором
Ответить

Директор ООО «Звезда полей»  Сергей Алексеевич Шеренков вышел встречать нас не один, а с «армией» своих подопечных, которые  плотно «держали строй». Большие разноцветные индюки, как по команде, шагали к нам  навстречу, и только приблизившись вплотную, остановились, вопросительно поглядывая и ожидая чего-то. Мне они напомнили сообразительных и  очень любопытных пингвинов, книжку про которых  я несколько раз перечитывала в детстве.

Поведение индюков отличается от поведения пугливых овец и кур и равнодушных к появлению постороннего человека  коров и свиней. Несмотря на свою принадлежность к птичьему племени, они – особенные.

 

Держать строй!

В день нашего приезда как раз выпал первый  снег.  В городе, на оживленной трассе и вдоль нее он уже растаял, а в степи было белым-бело, как будто началась настоящая зима. Мы едва нашли дорогу от поворота к поселку Восьмое марта: ее просто не было заметно под снежным покровом. С утра отсюда никто не выезжал и никто не въезжал, так же, как с овцеводческой точки, мимо которой мы следовали. Судя по всему, жизнь здесь течет размеренно и очень неторопливо, по законам крошечного селенья, затерянного в степи.

В отличие от бычков, которые  под тонким слоем добывали себе  пропитание, индюки ничего не искали и не разрывали. Они просто стояли плотным строем: белые, черные, серебристые на белом, эффектно позировали перед объективом фотоаппарата. Сергей Алексеевич  не без некоторых усилий (вес взрослых индюков достигает 15 килограмм)  взял одного на руки, и тот почти не вырывался.

— Они у меня ручные, – пояснил он.

Оказалось, что на птичьей ферме содержится  четыре породы индюков:  белая широкогрудая,  черная тихорецкая, бронзовая северокавказская, серебристая северокавказская.  Лучшей  хозяин признал белую широкогрудую: индюки этой породы самые крупные и выносливые. Все остальные – для разнообразия.

С некоторым трудом пробираясь сквозь «строй», мы идем  к загону и кошаре, а индюки – вслед за нами.  В деревянных  длинных кормушках для них уже приготовлен корм: влажная мешанка, но птицы не слишком жадно набрасываются  на него. Видимо, не очень голодные.

Одна из особеннстей птичьей фермы в том, что индюки и индюшки  содержатся отдельно. Сейчас кошару как раз перегораживают пополам, чтобы  индюков тоже держать в тепле, хотя бы ночью и в мороз. Летом с содержанием проще, а вот с наступлением холодов места хватает с трудом.  Сергей Алексеевич констатирует, что нужно бы расширяться и утеплять помещения. Сейчас он покупает суточных цыплят на специализированной опытной станции  в Ставропольском крае в мае, а в ноябре – декабре идет реализация мяса. Но планирует закупать цыплят два раза в год: в марте и июне.

В отличие от индюков, индюшки выглядят не столь эффектно и внушительно: нет у них такого богатого оперенья и по размеру они меньше. Они  часто «набиваются» в укромные места: за  деревянными щитами, которые просто прислонены к стене, и там несутся.  Но могут снестись и прямо на соломенной подстилке. Подстилка, как и  требуется для них,  мягкая, толстая.

Нестись индюшки обычно начинают с полугодовалого  возраста, но не всегда. Сергей Алексеевич продавал цыплят со Ставрополья все желающим, но, как потом выяснилось, многие  так и не дождались крупных, рябоватых яичек. А еще многие жалуются на  исключительную прожорливость индюков. По этой или другим причинам индюшиная ферма у нас в районе пока только одна. Обычно у Шеренкова  на откорме около 700 индюков. Сейчас он подумывает о том, чтобы завести еще и гусей, и уток, но в любом случае бросать индюков не собирается.  Если можно так сказать, они для него стали не просто способом заработка, но увлечением. Он и сам удивляется иногда, насколько они смышленые и отзывчивые на заботу.

— Вы представляете, я получаю любовь и привязанность, умноженную на семьсот голов. Я с ними  чуть ли не по двадцать часов в сутки, —  говорит он с улыбкой.

 

Птица дивная

Индюк и индейка появились у нас из далекой Америки. Американские индейцы приручили диких индюков еще задолго до появления на их континенте европейцев. В XVI веке открыватели Новою Света привезли из Америки в Европу первых крупных птиц, мясо которых сразу пришлось по вкусу многим европейцам.

Сергей Алексеевич не скрывает, что выращивание индюков связано  с большими затратами.  Он до сих пор никому не доверяет приготовление корма, особенно для цыплят, в рацион которых должны входить специальные препараты и добавки.  Если чуть нарушить пропорции — падеж неизбежен.

Он  гордится тем, что взращивает птицу на натуральных кормах.  В кормохранилище стоят мешки с сорго, жмыхом подсолнечным, кукурузой, ячменем, рожью, отрубями, но основной наполнитель – пшеница. С трех-четырех месяцев он начинает давать индюкам пшеницу, но только яровую. Летом – осенью старается подмешивать в корм какие-нибудь растительные, овощные добавки. В этом году, например, привозил из Быково 10 тонн арбузов. В ход идут и внутренние органы птицы, которая уже пошла на убой, – ценная белковая добавка. В качестве миксера используется обычная бетономешалка, которая измельчает все составляющие.

Земли в степи много. Можно было бы самостоятельно заниматься выращиванием кормов, но Сергей Алексеевич считает, что это связано со слишком большими затратами и рисками.  Во-первых, нужна техника, во-вторых, неурожаи последних лет в связи с засухой  ставят под сомнение  целесообразность зернового производства в степной части без орошения.

— Что у нас здесь можно выращивать? Только озимую пшеницу.  В этом году  некоторые посеяли  сухую землю, а она не взошла. Столько усилий и денег потрачены напрасно, – рассуждает птицевод.

В этом году он закупил 30 тонн пшеницы, десять  тонн специального готового корма.

Летом он  выпускает своих «подопечных» на волю, но считает это для них больше прогулкой, чем  кормежкой.  Растительность в степи быстро выгорает. Небольшая травка появляется после осенних дождей, но она для птиц не более чем  витаминная добавка к рациону.  Летом они пасутся с пяти до восьми часов утра, поскольку  плохо переносят жару.  Взрослый индюк съедает до двух килограммов корма в день! На базу обязательно стоит комушка с ракушками: они особенно необходимы индюшкам.  Каждый день птицы склевывают около ведра ракушек. Еще  обязательные условия для  комфорта индюков – хорошая вентиляция и дополнительное освещение в осенне-зимний период.

Птица растет и набирает вес быстро, но затраты на ее содержание  немалые. В прошлом году Сергей Алексеевич  продавал индюшатину, которая считается диетическим мясом, по  250 рублей за киллограмм. В этом – по триста рублей. Разве объяснишь всем покупателям, что  в прошлом году он закупал пшеницу на корм по пять пятьдесят за килограмм, а в этом – уже по девять двадцать?

Он говорит, его основные покупатели – это люди, которые помнят и ценят вкус натурального мяса. Того самого, которое не сравнить со вкусом и качеством  куриных окороков, «напичканных» всякой «химией». Нельзя сказать, что реализация идет бойко и что индюшатина – редкое мясо на рынке сбыта. Есть у него и зарубежные конкуренты, и с  Ростовской области.

Хорошо покупают  индеек перед новогодними праздниками и рождеством. Рождественская индейка – традиционное блюдо в Америке и Европе, и в последнее время  эту традицию  переняли и многие россияне.  Конечно, в самый радостный и волшебный праздник уж можно побаловать себя  мясом, которое по вкусу что-то среднее между свининой и курятиной.

Сейчас  на ферме ведется строительство небольшого теплого помещения, где будет происходить забой птицы, обработка тушек, заморозка.  Предусмотрен специальный бокс для сушки пуха и пера. Скоро оно тоже пойдет на реализацию.

 

Любимое дело

В сентябре  Сергея Алексеевича  Шеренкова  вместе с другими животноводами чествовали  в областной администрации, на празднике, посвященном дню работника сельского хозяйства  и перерабатывающей промышленности. Он получил благодарственное письмо за свой нелегкий труд за подписью губернатора Волгоградской области  С. Боженова и подарочный сертификат на сумму  двадцать тысяч рублей. Самым приятным для него были внимание и сознание того, что  труд работников сельского хозяйства  получил высокую оценку, не остался незамеченным. Представители власти и обычные люди понимают, что они делают большое полезное дело.

-Я долгое время  занимался торговым бизнесом, но теперь понял, что ферма – это мое. Я  пришел к тому, с чего начал. Наверное, это гены, – говорит Сергей Алексеевич.

Он родился и вырос в этом маленьком степном поселке Восьмое марта, привык копать грядки, собирать урожай, к шумному гоготу и кудахатанью на дворе, деревенской птичьей суматохе. Фермой он занялся  всего лишь два года назад.  Первый год – экспериментальный, сейчас – уже с сознанием дела и большими планами на будущее. Теперь он знает, как наладить и улучшить свое скромное производство.

Почему выбрал индюков? Два года назад он считал, что с ними у него будет целый месяц отдыха, когда выросшие уже реализованы, а новые еще не привезены. На деле получилось не совсем так, как рассчитывал.

Самое сложное — это подрастить цыплят, которые все равно, что малые дети. Он не просто их кормит шесть раз в день, но разговаривает с ними.  Тогда они быстро привыкают и узнают голос.  Птицы на его ферме точно знают, что человек – неопасное, дружелюбное существо. Поэтому так доверчиво идут навстречу  всем незнакомцам. Такие вот доверчивые,  ручные птицы, напомнившие мне о пингвинах.

 

Валентина Дорн

десять причин жить со смыслом

Опубликовано автором
Ответить

Семьдесят километров от Волгограда, из которых пять — по «грунтовке», среди полей. В общем-то, не в самой глуши Волго-Ахтубинской поймы: всего лишь на «отшибе» от цивилизации. В хуторе Невидимка, или, как еще называют Смычка, нет ни почты, ни магазина, и на зиму здесь остается лишь несколько семей: в основном, пенсионеры. Именно здесь в 2002 году появился реабилитационный центр «Хорив» для тех, кто хотел бы избавиться от алкогольной и наркотической зависимости.

Центр – это громко сказано, если принять во внимание, что все начиналось с заброшенного, заросшего участка земли и приземистого домика. Сейчас уже два участка со строениями, баней, теплицами, небольшой фермой и грядками, хранилищем для овощей и прочими атрибутами  для жизни общины в деревенских условиях. Все обустроено руками людей, чья жизнь в какой-то момент потеряла всякий смысл, или, как еще говорят, «висела на волоске».

 

Ваш аргумент в пользу бытия.

Перед поездкой и встречей с  организаторами центра я решала  для себя непростую дилемму: как бы так написать, чтобы у людей не складывалась иллюзия, что вылечиться от зависимости  просто. Нужно просто приехать в  это или подобное учреждение и строго следовать всем рекомендациям. Мы живем в двадцать первом веке, в котором научно-технический прогресс делает чудеса, но нет до сих пор простого  лекарства от тяги к наркотикам и спиртному. Врачи-наркологи слово «излечение» по отношению к своим пациентам не употребляют: только «ремиссия». Это означает, что человек несет болезнь в себе постоянно, но он научился жить без наркотиков. Так вот нужно, чтобы вообще не возникало  желания их попробовать. Умные учатся на чужих ошибках, а неумные – их повторяют.

Причем повторили уже много-много раз. По данным Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков, сейчас в стране около пяти миллионов наркоманов. При этом существенно растет потребление синтетических и психотропных препаратов. Об алкогольной зависимости даже как-то говорить страшно: пьют у нас и в праздники, и в будни, с радости и с «устатку», заливая  тоску, безнадегу и нищету. Впрочем, причины и следствия – это отдельная тема. Об этом чуть позже.

В гостевой комнате, за чашкой чая мы разговаривали с координаторами, или руководителями центра:  Евгением и Василием.  Василий Тимофеев еще и является президентом Волгоградского городского Общественного благотворительного фонда по оказанию содействия и реабилитации от алкогольной и наркотической зависимости. Часто бывает в школах, рассказывает старшеклассникам о вреде наркотиков. Ему есть о чем рассказать…

Я думаю, что жизнь человека, который успешно прошел реабилитацию, можно разделить на три части. Часть первая – это до  наркотиков, со светлыми, а иногда не очень воспоминаниями детства. Часть вторая – наркотический кошмар, и часть третья – возрождение. О второй части вспоминать хочется меньше всего, но все равно приходится, чтобы кого-то предостеречь, а кому-то доказать: я – такой же как ты, если я смог, значит, ты – тоже.

Василий жил в Астрахани, «подсел» на наркотики в 1993 году. Тогда страна буквально захлебнулась непонятной «модой» Запада, помноженной на наступившую безвыходность.   Как и любой наркоман, ради дозы Василий был способен на любое преступление. Родители  пытались вернуть его к нормальной жизни: уговаривали, умоляли, угрожали. Однажды они решились на крайний шаг:  выгнали из дома. Полгода он ночевал в подвале, рядом с бомжами, утром просыпался с одной мыслью: как добыть? Где украсть?

Иногда таких людей называют «инопланетянами», поскольку  у них все по-другому, чем у обычных людей. Единственная и главная ценность для них – наркотик и то удовольствие, которое он дает. Все остальное лишь способ получения этого удовольствия. Родственные связи, друзья, привязанности – все направлено на это. Не все способны вернуться на «землю», но Василию повезло. В какой-то момент он понял, сумел понять, что стоит уже у самой последней черты: дальше некуда. От своих знакомых узнал о реабилитационном центре и пришел туда.

— Я очень благодарен своим родителям за то, что они поступили, как надо. На самом деле мамы и папы, которые  продолжают «нянчиться» с наркоманом, совершают большую ошибку.  Если у него есть деньги, еда, комфортные условия, зачем ему что-то менять в жизни?

Когда я вернулся домой после реабилитации и поговорил с отцом, первый раз в жизни увидел слезы на его глазах. Никогда этого не забуду.

Василий твердо решил, что он создаст такой же центр в Волгограде. Это как бы в благодарность  людям, которые помогли ему изменить свою жизнь, тратили на него время и душевные силы. И еще в память о брате, который не успел приехать в центр: его нашли мертвым. Еще одна жертва наркотиков.

Восемь лет назад Василий женился, и теперь в семье подрастают три дочки.

-Теперь мне есть ради чего жить, – говорит он с уверенностью.

 

Стена счастья

Жена  Евгения —  Арина  готовила обед  для всей общины, а маленький  Матвей  замер у экрана телевизора со «смешариками». Здесь, в центре он и капризничает меньше, и спит лучше на свежем-то воздухе. Прожив двое суток, молодая семья уезжает в городскую квартиру, где ждут обычные повседневные дела, а потом – опять сюда.  Женя и Арина – тоже из «бывших». Здесь они и познакомились.

В столовой, на стене висят фотографии  семейных пар, которые  сложились  в «Хориве». Счет новым семьям уже перевалили за двадцать. Молодые и не очень, в подвенечных нарядах, строгих костюмах и просто нарядных платьях. У всех лица  «светятся» от счастья. Наверное, глядя на эти фотографии, проще избавляться от  прошлого и мечтать об уютном семейном гнездышке. Я назвала это просто: «стена счастья». И неважно, какие это семьи: восстановленные или только созданные. Главное, что теперь у них есть  шанс жить полной жизнью, радоваться детям, внукам.

Возвращаются не все. По статистике, процент людей, которые живут в состоянии длительной ремиссии – не употребляют наркотики более года — колеблется от 15 до 28. Василий и Евгений утверждают, что в их центре процент людей, которые после реабилитации живут нормальной жизнью, доходит до  70 . Это огромные цифры. Но и усилия требуются огромные. Прежде всего, со стороны  самого человека, испытывающего зависимость. Главное условие — он должен сам  захотеть этого.

«Хорив» — это не санаторий и не дом отдыха. Утро всех жителей центра начинается на импровизированной спортивной площадке, потом весь день проходит в труде. Труд и молитва – это  главное «лекарство». Нельзя курить, воровать, просматривать и читать материалы с элементами насилия или жестокости, лгать и сквернословить. У обитателей нет сотовых телефонов, чтобы исключить возможность связи с их прежним окружением, и они не могут сбегать в магазин за сигаретами и чипсами, поскольку ближайший — в другом поселке Они  оказываются как бы в замкнутой инфраструктуре. Зато рядом лес и ерик, поют птицы, плывут облака. У них есть шанс осознать, что в жизни можно получать массу удовольствия от  общения с людьми,  природой, от того, что  дышишь свежим воздухом, ешь натуральную пищу и овощи, которые сам же вырастил.

В «Хориве» мне рассказали историю чудесного исцеления парня из Тольятти. Сюда он попал в крайне тяжелом состоянии, после многолетнего употребления наркотика, который в обиходе именуют  «крокодил». У него на теле были гнойные язвы, и он почти не мог самостоятельно передвигаться: парня выносили на улицу.  Когда у бедолаги поднялась температура, его отвезли в больницу.  В одной больнице врачи даже не захотели к нему приближаться, в другой —  нехотя осмотрели и назначили  лечения, но без всякого намека на благополучный исход. Через некоторое время парень оказался опять на приеме у того же самого врача, и она его не узнала.

— А тот, которого раньше привозили, уже умер? – Спросила она.

Курс реабилитации, который похож на зарождение новой жизни, длится девять месяцев. Но на этом связь с центром и новыми друзьями не заканчивается. Это как путеводная нить, которая должна вести по новой жизни, вернее, по жизни, части третьей.

-У нас большая команда: иногда собирается на праздники или какие-то другие важные события до семидесяти человек.  Своих мы не бросаем и стараемся поддерживать отношения, – рассказывает Василий.

Сейчас в центре проходят реабилитацию  девятнадцать человек из разных городов России.  Есть и молодые ребята (одно из условий – возраст старше восемнадцати лет), и пожилые люди с непростыми судьбами. Кто-то раньше воровал, бродяжничал, сидел в тюрьме. Сейчас они учатся работать на земле, пасти скот, доить, строить, а главное, жить со смыслом.

 

Мир без лишних людей

Места уже не хватает. В этом году на третьем уже участке, через ерик ведется строительство большого корпуса и отдельных маленьких коттеджей. Строительные блоки рабочие — жители общины изготавливают сами. Конечно, было бы достаточно средств – стройка шла бы быстрее.

Большинство прибывших на реабилитацию не в состоянии заплатить за свое пребывание, питание в центре: они как бы зарабатывают себе на хлеб. Картошка, морковь, перец, помидоры, огурцы – все это  выращивается, закладывается на хранение, иногда продается.  Особенно хорошо на реализацию идут ранние майские огурцы из теплиц.

Бизнес строится и на индейках, которые прибывают  со Ставрополя в виде яиц.  Шестьсот яиц закладывают в инкубатор, а к  рождеству  уже реализуют индюшатину: около двенадцати килограмм одна тушка.

Помимо индюков на ферме есть корова, пять телят и столько же коз,  двести кур,  гуси, утки. В общем, получается целый птичий двор, на котором преимущества деревенской раздольной жизни очевидны: птицы свободно расхаживают и сами находят себе пропитание.

Во время «экскурсии» по ферме я познакомилась с Нурбулатом — молодым парнем на костылях.

Василий рассказал, что  его привезли сюда  в прошлом году: он просил милостыню у прохожих в речпорту. Между прочим, оказался ценным человеком для фермы, так как вырос в деревне и привык ухаживать со скотом. Толковый, работящий парень. Вот только с протезом ноги пока ничего не получается, поскольку  нет у него паспорта.

Так же, как Нурбулат, в «Хориве» нередко оказываются  люди, кому некуда идти, и некому помочь. Нежелательные для общества, «лишние люди», которые своим видом «портят» панораму площадей и улиц и вообще картину внешнего благополучия.

Алкоголизм, наркомания, бродяжничество, попрошайничество, да и сама преступность относятся к девиантному поведению, то есть поведению, отклоняющемуся от норм, принятых в обществе. А может, и нет проблемы наркотиков, алкогольной зависимости, а есть проблема человека, трагедия личности. Он ищет способ, чтобы забыться, уйти от проблем. Дело не в химическом веществе. Дьявол не в героине и не в водке, а в человеке и его выборе.

Сейчас борьба с наркоманией – «модная» тема.  Все захотели куда-нибудь деть неугодных оступившихся людей, чтобы не портили статистику, не мешали другим – более удачливым и благополучным жить нормально. Один  писатель – бывший алкоголик, сказал  важную фразу: «Я хотел бросить пить, чтобы стать другим человеком. А выяснилось, что я должен стать другим человеком, чтобы бросить пить».

То же самое можно сказать и о наркотиках. Вот только другой человек может появиться в другом обществе: без насилия, социального неблагополучия и пропаганды стиля жизни, несвойственного русскому человеку. Дышаться должно легко. Примерно так же, как в хуторе Невидимка, когда с деревьев падают желтые листья.

 

Валентина Дорн

Сезон грибной охоты

Опубликовано автором
Ответить

В погожий солнечный день в лесу народа оказалось примерно столько же, как в городском парке. Это в нашем привычном лесу, куда мы ездили из года в год, и который раньше мог претендовать на звание грибного места. Ничего не изменилось, и грибы точно так же растут, прячась под листьями: просто лес стал очень близко к городу.

 

Грибников можно условно поделить на два больших «отряда»: настоящие и даже немного фанатичные грибники и те, которые приезжают прогуляться и заодно  пособирать грибы. Есть еще некоторое промежуточное «звено». Для первых не составляет особого труда встать  шесть часов утра или раньше, чтобы успеть в лес раньше всех. Экипируются они огромными рюкзаками, ведрами, и один раз я даже видела мужчину с мешком из-под сахара. Когда есть опята, некоторые даже берут с собой грабли. Мужчина с мешком был внушительной комплекции и пробивался по лесу, как медведь, сквозь кусты и валежник, где, как известно, и прячется больше всего грибов.

По красивым, залитым солнцем лужайкам и опушкам ходят те, которые «прогуляться».

Поделюсь личным опытом: очень часто у входа в лес, на опушке мы и набираем больше всего грибов. Просто там их никто не ищет: обычно приехали – и сразу, почти бегом – вглубь леса, чтобы успеть собрать «дары природы», пока их не обнаружили другие. Разбредутся, разбегутся в разные стороны, а потом начинается «перекличка» с выкриком имен. Ходишь по лесу, слушаешь и думаешь про себя: ну что же не откликается этот Коля-то? Может, не хочет, чтобы его находили?

Один раз было так: собираем мы грибы, можно сказать, буквально  «выковыриваем» из земли, и по направлению к нам движется женщина с красивой плетеной корзиночкой и  одетая в светлый спортивный костюм. На голове – такая кокетливая шляпка. Ясно даже по виду, что она в лесу больше прогуливается. Ей не просто хотелось за грибами, но прогуляться в лесу красиво. А я стою в плотной серой куртке с закатанными рукавами и  джинсах, и на одном колене они мокрые, поскольку «выкапывая» «трофеи», опустилась на землю.

-Добрый день! – Обратилась женщина, – а не подскажете, это хорошие грибы?

Честно говоря, я не перестаю удивляться наивности и отваге людей, которые собирают грибы, не разбираясь в них. Недавно случайно наткнулась на форум в интернете, на котором люди размещают фото и спрашивают, можно ли есть вот то, что они вчера или позавчера собрали. Причем на фото ведь практически ничего толком не разглядишь: они, наверное, на телефон «фоткали». А вдруг найдется «умник», который напишет, что грибы съедобные, хорошие, ешьте на здоровье. Они послушают — и будут есть всей семьей. А что потом, лучше не представлять.

Не берусь утверждать, что хорошо разбираюсь в грибах, но знаю хотя бы самые главные, основные, которые в наших лесах произрастают: грузди, опята, шампиньоны, свинушки, вешенки, маховики, ну и еще пару-тройку. Все остальные – вне зоны моего грибного интереса, я просто не беру их и другим не советую.

Когда я была маленькой, мы жили в месте, где были совсем другие леса по сравнению со здешними: огромные, с белоствольными березами или пахучими высокими елями, не замученные жарой и суховеями. Мы часто ходили за ягодами или грибами, и мне было лет пять-шесть. У меня уже была своя корзинка: красно-синяя, плетеная. Родители очень радовались, когда я находила гриб: такая маленькая, а уже настоящая грибница! Ради них я и старалась, роясь в сухих листьях. Обычно ходили в лесу долго, набирая не одно ведро. Когда я уставала, то ложилась прямо на листья и смотрела, как на фоне неба качаются деревья и плывут облака. Мне казалось, что ничего красивее этого быть не может.

Когда ко мне обратилась с вопросом женщина в шляпке, конечно, пришлось принять вид знатока грибов и посмотреть содержимое корзинки. Грибы были никакие: то есть их даже определять смысла не было, полусухие какие-то, червивые.

— Выбросили бы вы их лучше, — посоветовала я.

Она посмотрела с каким-то недоверием.

-А почему?  Они несъедобные?

-Конечно, несъедобные. Их уже черви съели.

Я обратила внимание на одну закономерность: черви «набрасываются» именно на съедобные, хорошие грибы: всякие «поганки и  мухоморы их не прельщают. Иногда найдешь совсем молоденький крепкий такой гриб, а он уже червивый. Зато горькуши вырастают до гигантских размеров, и никто их не ест. Так что их распознать просто: если без «червоточинки» и на срезе синеют, значит, горькуши.

В это году в пойменных лесах – грибное изобилие, и даже объявился белый гриб, который, говорят, для нашей зоны не слишком характерен. В дубовом лесе мы набрали много польских грибов, или, как их еще называют, моховиков каштановых и поддубовиков. Одни ярко-желтого цвета с «изнанки», другие – почти красные. В отличие от груздей, которые покрыты слоем  земли и  перегноя, смотрятся, как на картинке, и, что еще важнее, долго мыть и скрести ножом не надо.

Еще в лесу можно встретить третью категорию, которую «дары природы» не интересуют вообще и они привыкли к тем, которые на полке в супермаркете. Они приехали отдохнуть, подышать свежим воздухом, закусить и выпить, а тут вдруг грибы.  И не нужны они им вовсе, поскольку мыть, готовить, придумывать, что с ними делать.

-Может, вы возьмете грибы? Мы тут нашли случайно, — обратилась ко мне молодая парочка. И вид у них был такой счастливый и радостный, что понятно сразу: им сейчас  хорошо просто потому, что они есть друг у друга, все остальное не имеет значения.

Конечно, я  говорю «спасибо» и беру у парочки грибы, которые оказались опятами. Чаще всего их  выскребать из-под земли приходится, а они вот «наткнулись».

Впрочем, «грибная охота» — дело непредсказуемое. Иной раз грибы так и «идут» тебе в руки, а иной раз ходишь  с пустым ведром, и уже всякий интерес пропадает.  По осени с пустым ведром мы возвращаемся очень редко: все-таки есть грибы и есть места, куда есть смысл наведаться Года два назад, уже в ноябре, когда грибников почти нет (неприятно прогуливаться по холодному лесу с опавшими листьями), мы наткнулись на целое семейство вешенок. Сначала долго фотографировали, потом только принялись срезать аккуратно, что заняло немало времени. Как известно, вешенки способны расти чуть ли не зимой. Вернулись на это место недели через две, а дерево стоит без коры: сняли кору вместе с вешенками и спорами.

Наверное, грибов  в наших лесах было бы куда больше, если бы  не относились к природному богатству варварски: не вытаптывали, уничтожали, выжигали, выгребали до

основания.  Меня, например, с детства приучили грибы срезать ножом, чтобы грибница не пострадала. Срезать и присыпать это место листьями, как было.  Сейчас мнения по поводу срезать или выкручивать, разделяются. Говорят, что если срезать, остающийся кусочек ножки загниет и дальше загниет грибница. С другой стороны, при выкручивании тоже нет гарантии, что  ничего не сталось в земле.  Есть немало свидетельств о «живучести» грибов, которые во дворе срывали и выкручивали, а они на следующий год появлялись вновь. Вывод такой: главное, не повредить грибницу, не копать и не грести граблями.

Лес обязательно  найдет возможность отблагодарить за бережное к нему отношение.

 

Валентина Дорн

Про отдых на море

Опубликовано автором
Ответить

Остаться в живых  за неделю

Я  люблю море, но не люблю отдых на море в его традиционном понимании. Ну, это когда толпы народа с пляжа и на пляж в шлепанцах, с надувными подушечками  и выражением торжественной многозначительности на обгоревшем красноносом лице. Прилавки с сувенирами и магнитиками на каждом шагу, поддельными винами, жареной едой, дурацкими  безделушками и майками с  бредовыми надписями.  В курортном городе отдыхающие – это такие  «животики» с толстыми кошельками, от которых все хотят поиметь свою «долю»: продавцы на пляже, прокатчики лежаков и зонтов, фотографы с обезьянками и орлами, владельцы ресторанов и жилья у моря и еще много, много ребят.  Таков закон жизни: там, где количество народа превышает разумные пределы, «крутятся» большие деньги. И туда как мотыльки на свет слетается  разный люд. Мы разговаривали с  рисовальщиками тату на пляже и  владельцем маленького «планетария» в  парке Лазаревского: они были не местные.  По пляжу каждый день ходили негры, изображающие туземцев.

-Фото с мачо!- Громогласным голосом кричал один. В руках у него наготове была «туземская  юбочка».

Приставали они, в основном, к женщинам и девушкам. Юбочка моментально повязывалась  на нижнюю часть тела,. а негры с криком «оба – на! Изображали  «фигуры». Одна из них была такой: они держат толстую палку, а человек в виде несчастной жертвы, предназначенной на обед или ужин, висит на ней, зацепившись руками и ногами.

Чаще всего местные, как мне показалось, к отьдыхающим относятся с деланным уважением (все-таки, как ни крути это  их заработок), но  на самом деле  подсмеиваются.

— На море шторм в шесть баллов, а отдыхающие  стоят на берегу, фотографируются, — говорила одна  женщина другой в торговых рядах.

Местные жители не могут взять в толк, зачем  в самую жару лежать под палящим солнцем, а потом мучиться и покупать кремы от ожогов. Зачем  лезть в море в шторм и вообще давать себя обманывать в игровых автоматах и тирах. Курортный  город или поселок – это  один сплошной аттракцион, который  блестит и кружится  с  грохотом, визгом, мельканием разноцветных огней. А так иногда хочется тишины, в которой только шум прибоя и крики чаек. И дышать морем, слушать море, видеть, как солнце медленно опустится вниз, оставив после себя  фантастические блики.

Лоо

Я знаю теперь точно, что на автобусе на Черное море лучше не ездить: поездом, самолетом. пароходом – на чем угодно, но только не по  горному «серпантину». Четыре часа  немыслимых поворотов и виражей – и я была в полном «ауте». Я завидовала тем людям, которые сходили раньше, а у нас была самая дальняя точка следования – поселок Лоо. Почему именно он? Да так сложилось. Всему виной интернет, по которому я нашла именно  этот гостевой дом и тур: недорого и заманчиво.

Во время остановки в Лермонтово водитель не добавил оптимизма:

— Пока вы  в этот Лоо доедете, то  здешние уже в море искупаются. Кто  в Лазаревском выйдет – тоже. К тому времени Лермонтовские  уже будут пьяные лежать ..

Честно говоря, перспектива лежать пьяным в Лермонтово лично меня не слишком-то прельщала. Хотелось просто сойти на твердую землю.. Но нужно было ехать в забронированный номер со всеми удобствами.  По «серпантину» с его поворотами, с которых открывался чудесный вид на море. Вот только любоваться красотами не было сил.  А еще я с тоской думала об обратной дороге. Наверное, мне после такого отдыха придется еще несколько дней «отходить».

Лоо оказался заштатным курортным поселком со всеми вытекающими отсюда последствиями. По рынку., вдоль моря, по центральной улице — всюду бродили отдыхающие. Достопримечательностей в Лоо не было: только само море, вдоль которого тянулись  гостевые дома.  Их было так много, что мы за один вечер не дошли до края.  Поскольку нынче все хотят номера с удобствами, канализационных стоков много – и все они благополучно стекают в море. Туда же устремляется и местная речка с одноименным названием.

Бесспорный плюс Лоо – это близость к Сочи. Полчаса на электричке – и вы уже в  столице курорта. «Загвоздка» оказалась в том, что  желающих ездить много, а электричек почему-то очень мало. Утренний рейс набивается так, что  негде даже стоять. На наших глазах одной женщине стало плохо.  Почему не пустить больше рейсов или хотя бы  прицепить дополнительные вагоны – неизвестно.

 

Сочи

Я была в Сочи много лет назад с подружками, в юности.  Мы жили в комнатке  какого-то старого панельного дома, спали втроем на двух кроватях, экономили деньги, чтобы привезти с собой  что-нибудь, но были такие счастливые и довольные. Мы могли гулять  до полуночи в городе, когда он становился пустынным, чувствуя уставшими босыми ногами, как отдает накопившееся за день тепло тротуарная плитка. Купались  ночью. Каждый день ходили в «Ривьеру», где продавали самое вкусное на свете мягкое мороженное. Я была тогда уверена, что, наверняка, вернусь сюда еще не раз и почувствую это все снова.  Не получилось. Тот Сочи — более чем двадцатилетней давности и нынешний – две большие разницы. И я думаю, что дело даже не  только и не столько в городе: изменилась я сама.

Нынешний Сочи все еще готовится к олимпиаде 1914 года и напоминает строительную площадку. Такое ощущение, что  сюда приедет полмира, и всем нужны будут новые комфортные номера в новых отелях и пансионатах. На стройке работают  узбеки и таджики. Я всегда удивляюсь: неужели в этих страх настолько высокая плотность населения,. что  на всех стройках  и полях нашей бескрайней страны – в основном, они.

И все-таки  после поездки в Сочи  осталось хорошее впечатление из-за дендрария:. в нем мы проходили почти целый день. Огромная территория, на которой собраны редкие и не очень виды растений и деревьев.  Понравилось, что некоторые птицы и животные живут здесь на свободе,  не в клетках. Много лебедей, уток, декоративных курочек, есть павлины. В ручейке мы высмотрели черную нутрию, которая вылезла из своей норы.  И было такое приятное ощущение везения, что она нам попалась на глаза.  В дендрарии мы просто отдыхали от суеты и многолюдности: здесь были тенистые, уединенные аллеи, прудики с лебедями, скамейки под раскидистыми диковинными деревьями.  Некоторые уходили вершинами в самое небо. Все-таки удивительная и щедрая южная природа, раз на ней растет вот такое.  И газоны не выжжены солнцем, как часто бывает у нас: видимо, сказывается высокая влажность воздуха.

На аллеях и у фонтанов встретили народ самый разный:  кого-то интересовали по привычке не природные достопримечательности, а  киоски с чипсами, газировкой и прочей «отравой» и вездесущими сувенирами. Мне почему-то еще запомнилась пожилая женщина, которая бродила одна с мечтательным видом. Стоя у клетки, народ кормил страуса кукурузными палочками.Он ел их с большим удовольствием и потом требовал еще, стукая по сетке большим клювом. Напротив него, глаза в глаза, стоял мужчина с животиком.

— Вот ведь животина! – Выдохнул он, почесывая затылок.

Между прочим, на фотографиях в сочинском дендрарии я выгляжу очень довольной и счастливой.

В общем, одной поездки в Сочи нам хватило. В следующий раз уже решили посмотреть Лазаревское.. В северном направлении электричка отправлялась в начале седьмого утра. Глупо вставать на отдыхе  по будильнику, когда за окном еще совершенно темно, но мы все-таки сделали это.

 

Лазаревское

Электричка в Лазаревское шла в  шесть тридцать утра, но зато была полупустой. Мы приехали, когда  курортный город еще спал и переживал последствия  бурно проведенной ночи.  У отделения полиции и медпункта (они предусмотрительно расположены рядом)  сидел парень  в синяках, царапинах и явно не в  себе. Видимо, он не представлял интереса ни для одной, ни для другой стороны, поэтому его и забрал  с собой товарищ, взвалив себе на плечи, как мешок..

Мы прошли по набережной и оказались  в каких-то «трущобах». Впрочем, даже здесь, почти на развалинах висели привычные таблички «сдается комната». Мы посмотрели на трущобы, местных котов, бабушку с бадиком, которая вышла из калитки посмотреть на  «неспокойное синее море» и пошли обратно, в парк отдыха. Его легко можно отыскать: по колесу обозрения, которое считается одним из самых больших в Европе.

Парк понравился, и не только потому, что здесь  клумбы и деревья и кустарники были такими ухоженными: здесь пахло свежестью и зеленью. Чувствовалось, что но старый, и много перевидал на своем веку. Слава богу, здесь не было несчастных животных в клетках: только террариум, океанариум и дельфинарий.  В океанариуме, где в  аквариумах плавали рыбки, пахло затхлой, слегка болотной водой, и  очень нервозно и истошно кричал морской котик. Он метался по своей «тюрьме», и когда  поднимал усатую голову над поверхностью воды, истошно кричал.  Мы постояли, посмотрели на него – и ужасно захотелось выйти наружу. Ну и попросить владельцев заведения, чтобы не мучили морское существо.  Только вряд ли они стали бы меня слушать.  Когда речь идет о деньгах, голос разума и сострадания  не слышен.

К полудню  на центральном пляже в Лазаревском «яблоку было негде упасть».Лежаки с коричневыми телами  стояли плотными рядами: почти так же, как войска  перед битвой. Здесь шла, видимо, битва за ровный коричневый загар.

Мне нравится  сидеть на пляже и просто наблюдать за людьми: Здесь и бабушки, дедушки с внуками, трогательные молодые парочки, еще не надоевшие друг другу, одинокие женщины, которым за… в поисках курортных приключений, и вообще много любопытных «экземпляров». И Еще.. На пляже Черноморского побережья очень много счастливых людей: они счастливы, что  у них есть солнце, море, деньги, которые копили на отпуск, и несколько  суматошных дней, о которых они потом будут вспоминать весь год. Они смеются, с оживлением разговаривают друг с другом, ходят легкой пружинящей походкой, фотографируются на фоне волн. Женщины надевают такие шортики и наряды, которые они никогда бы не одели в обычной своей жизни. Они совершенно не думают о том, что скоро всему этому придет конец, и наверное поэтому так счастливы..

 

Валентина Дорн

 

 

 

день рождения — негрустный праздник

Опубликовано автором
Ответить

Отмечали день рождения. Перед этим один из гостей (мой муж) косил газон и умудрился сильно порезать  газонокосилкой палец на ноге. Он  быстренько сгонял  в больницу, где ему наложили два шва и сделали укол от столбняка. День рождения для него был потерян: в больнице предупредили, что пить ему нельзя.

В назначенный час он явился на праздник нарядно одетый, с подарком, но с забинтованной ногой. Дежурная медсестра бинта не пожалела. Гости, включая именинника, ему посочувствовали, и взяли на заметку, что теперь  в компании у них будет один трезвый  человек, а у человека есть вместительный автомобиль  — джип Шевролет Блейзер. Все-таки лето на дворе, и в выходной день не помешало бы искупаться.

Когда гости были уже сильно на «взводе» решили ехать на Волгу. В Шевролет на сиденье и в багажник загрузились  одиннадцать человек.  Багажник закрывать не стали, чтобы  было прохладнее, и  пугать прохожих. От места загрузки  до Волги  было две дороги: одна – дальняя, через большой мост с постом ГАИ, другая – ближняя, по песку и через затон.  Несколько лет назад затон и остров соединял основательный  мост, но его сломали после того, как был построен большой мост через Волгу. Как это обычно бывает, не  нашлось средств на его содержание.

Нетрудно догадаться, какую дорогу выбрали мы. Подъехав  к броду по песку, мы были  удивлены, что воды сегодня как-то слишком много. Сразу ехать не решились. Сначала промеряли, убедились, что глубоко,  в самых глубоких местах примерно по пояс, заспорили «пройдет или нет» и решили ехать. Мы рванули с места, погнали волну и заглохли.  Вода сначала захлюпала под ногами, потом на сиденье.  Мы начали эвакуироваться, держа над собой пакеты с телефонами и полотенцами. Хуже всего пришлось нашему водителю: он сидел в воде, подняв забинтованную ногу на переднюю панель.

Почему-то мы все  перешли  на тот брег, к которому не доехали, но очень стремились.  Кто-то пошел за помощью, искать другой джип или что-то подобное, а  муж так и сидел в воде.

— Какой-то неудачный день у меня сегодня,- грустно сказал он.

Среди отдыхающих наши ребята  «поймали» водителя «маршрутки».  Поскольку он наотрез отказался  подъезжать к нашему «утопленнику», заставили его помогать физически.  Благо, что он оказался  довольно крупным мужчиной в красных трусах с надписью СССР сзади.  С истошными криками (наверное, такого даже не слышали бурлаки на Волге) они вытаскивали Шеролет Блейзер весом в две с половиной тонны.

Видимо, в воде он был все-таки легче, и ребятам удалось подтолкнуть его к берегу.  Не буду  утомлять вас описанием всей дальнейшей суеты. Скажу только, что  вызывали  Ниву, потом лопнул трос, потом Нива буксовала, и ее толкали  все, кто загорал и купался  в этот момент  в затоне, включая мальчишек-рыбаков. Я же говорю, что  народ у нас дружный! Потом наш Шевролет, испустивший из себя потоки  воды, никак не заводился, и возле него собрался целый «консилиум».  К вечеру мы основательно замерзли в мокрых купальниках, а переодеться не во что: одежда-то тоже вся мокрая. Ну, если можно назвать одеждой шорты и майку.

Можно еще добавить, что  в ожидании подмоги ребята решили заодно помыть наш затонувший автомобиль. Со стороны это выглядело так, как будто люди специально заехали в воду, чтобы отмыться.  Один наш парень – Андрей, который активно при затоплении переносил женщин и детей на берег, предлагал услуги другим девушкам, чтобы они не намокли. Еще он все время говорил фразу: «жалко, что водки с собой не взяли!».

Все закончилось благополучно: в конце концов, замерзающих развезли, а потом все-таки завелся и Шевролет.  Сушился он долго. Глядя на «растопырку» с раскрытыми дверцами и багажником, я  не упустила случая упрекнуть мужа:

-Мало того, что  сам покалечился, так  еще и машину угробил!

Но это я так: для порядка. Вообще-то живем мы  с ним дружно.

заграница нам поможет?

Опубликовано автором
Ответить

Засилье импортных помидоров и яблок на прилавках заставляет думать, что выращивать овощи и фрукты в России не очень выгодно. Однако зарабатывать растениеводством на российской земле все же возможно. Это, например, хорошо удается китайцам. Утверждение о том, что природа не терпит пустоты, действует в самых разных сферах нашей жизни. Российские гектары пустующей земли осваивают представители других национальностей.

 

Содружество китайцев и узбеков оказалось плодотворным

Тепличное хозяйство семьи Хан из Китая не отличается современной оснащенностью. Теплицы на деревянных каркасах, покрытые двойной прочной пленкой, которая с приходом жары убирается наверх с боков, глубокие лунки –углубления между рядками. Такой способ полива называют арычным. Каждое растение подвязано, сорняков нет и в помине, и целые гроздья крупных помидор: зеленых, молочно-белых, бурых. У них снова хороший урожай!

Отец Николай и сын Валерий (здесь им дали русские имена), очень похожие друг на друга, встретили нас приветливо, с широкой улыбкой. Мимо штабелей дров и мешков с удобрениями (удобрения русские, а не китайские) мы идем на «склад готовой продукции».  Две стены отсутствуют, чтобы гулял ветер, обдавая прохладой и отгоняя назойливых комаров и мошек. Получается навес из природных материалов.

Устроившись на земле и почти не отвлекаясь на наше появление, рабочие – мужчины и женщины складывали помидоры в ящики. Рядом тянулся длинный ряд из картонных ящиков: завтра продукцию собираются везти в Москву. В столице оптовая цена в начале июня  — семьдесят-восемьдесят рублей за килограмм. В Волгограде цены уже пошли на убыль.

Валерий не слишком-то хорошо понимает мои вопросы, и тогда на помощь приходит бригадир – Бек Матганов из Узбекистана. Он, как и большинство сезонных рабочих, сюда приезжает не первый год. У него сезон начался уже в январе, когда затопили теплицы, посеяли семена. Много дней кропотливой и нелегкой работы до того момента, когда  поспел первый урожай. Потому день этот очень хорошо запомнился: 25 мая.

В Россию из Китая семейство Хан приехало несколько лет назад. Сначала тоже на правах сезонных рабочих, потом смогли взять землю в аренду. На чужой земле организовали свой бизнес на широкую ногу. Сейчас у них тринадцать теплиц по десять соток, и все это хозяйство обслуживает четырнадцать рабочих из Узбекистана. На заработок и условия проживания не жалуются. По всей видимости, китайцы и узбеки нашли общий язык на российской земле. Черта, которая их объединяет, очевидна: трудолюбие.

Удивительное дело: народ в русских селах жалуется на безработицу и бесперспективность, а китайцы приезжают и работают, не требуя субсидий и государственной поддержки. Они рады тому обстоятельству, что им дали землей попользоваться. В представлении людей, родившихся в стране, где плотность населения 140 человек на один квадратный метр, земля – это огромная ценность.

Читала о том, что они уже и в Сибири овощи в теплицах выращивают, в противовес всем  представлениям о рентабельности и экономичности. Так же ставят деревянные каркасные теплицы, натягивают пленку, топят дровами.

Более 120 городов, включая Москву и Санкт Петербург, круглый год едят преимущественно китайские овощи и фрукты. Китай занимает первое место в мире по экспорту овощей, но пока нет сведений о том, сколько овощей они выращивают в самой России.

 

Секрет урожайности

Раньше, во времена существования совхозов, Среднеахтубинский район снабжал помидорами Москву и, наверное, еще пол-России. Теперь  в Москву везут помидоры, выращены корейцами, китайцами, узбеками. Правда, сорта совсем другие.

Мнение о качестве этой продукции неоднозначное. Некоторые утверждают, что иностранцы «кормят» растения какими-то запрещенными препаратами, которые и стимулируют их бурный рост и позволяют получить богатый урожай за очень короткий срок. Другие утверждают, что овощам, напичканным «химией» просто не дали бы хода: Сейчас это легко выявляется, да и покупатель в крупных городах стал острожный: на рынок ходит с прибором для определения нитратов и пестицидов. Стоимость такого «помощника» не так высока: от пятисот рублей.

Но, даже «вооружившись» умными устройствами, нельзя быть уверенным, что купленные на рынке овощи принесут здоровью пользу, а не вред.  Не все элементы  прибор способен показать, а тут еще  в ходу «страшилки» про геномодифицированные овощи, чудо-гибриды и так далее. Никто не даст гарантию, что помидоры с полей русских фермеров точно такие же полезные, как  овощи со своего огорода.

Валерий признался, что они берут голландские и китайские семена. Еще он долго не мог понять суть вопроса: «в чем же ваш секрет урожайности?». А может, не хотел просто выдавать секрета, или у них не принято так вот спрашивать. В конце концов, разговор свелся к технологии производства, к тому, что они используют навоз и обычную селитру. Цены нынче на удобрения «кусаются»: аммиачная селитра по оптовой цене около двенадцати рублей за килограмм, азофоска – восемнадцать.

Рядом с хозяйством семьи Хан другой подобный тепличный комплекс: семнадцать теплиц по десять соток. Хозяин, который представился Юрой, живет в России немного дольше: почти шесть лет. Иногда наведывается в Китай навестить родных, но большую часть времени проводит в России: здесь есть возможность заработать. Разговор у нас не  как-то не сложился. Хозяин пожаловался на большие затраты производства: на отопление он покупает сорок КамАЗов по восемь кубов леса. Еще нужно добавить сюда пленку двойную, удобрения, транспортировку.  Если овощи реализовать в Волгограде, то вообще выгоды не получается: только расходы покрыть. Вот и приходится возить помидоры за тридевять земель. Их специально собирают бурыми, чтобы в дороге дозревали.

 

Умение работать на земле

Утверждение о том, что корейцы – прирожденные земледельцы Марина Анатольевна Хон подтверждает в полной мере. На тридцати гектарах арендованной земли они с сыном Давидом выращивают кабачки, баклажаны, томаты, кукурузу и всевозможные сорта капусты.  Капуста – это их главный бренд. Причем первую партию в начале июня уже срезали и реализовали. Ранние овощи всегда востребованы. В день, когда мы приехали, как раз шла погрузка кабачков. Я обратила внимание, что покупатели – опять-таки нерусской национальности. Скорее всего, азербайджанцы.

Марина Анатольевна хорошо знает, как эффективно работать с крупными торговыми сетями: низкие цены и высокое качество. Кабачки у нее все один к одному, а цена шестнадцать рублей за килограмм. Поэтому она уже не первый год сотрудничает и с «МАНом», и с «Радежем». Что касается качества, тут  сказывается большой опыт и отлаженные технологии. Как говорит сама хозяйка, нужно все делать вовремя и доводить дело до логического конца:

-Даже когда цены падают, мы урожай не бросаем.  Жалко потраченных средств и времени. Хоть какую-то «копейку» получить.., — говорит она.

Специалисты из районного отдела по сельскому хозяйству и продовольствию не раз убеждались: в любое время дня, с раннего утра и до вечера Марина Анатольевна в работе. До чего же человек трудолюбивый!

По национальности они с сыном корейцы, но в Россию приехали из Узбекистана. В середине девяностых годов, когда там произошли перемены не в лучшую сторону. До этого времени Марина Анатольевна приезжала просто как сезонный рабочий. С этого звена началась ее служебная карьера в сельском хозяйстве. Надо отметить, что вполне успешная.  В 2005 году она с тяжелым сердцем поехала в Ташкент на похороны отца. У нее было такое ощущение, что жизнь в  родном когда-то городе остановилась, заводы стоят, производства никакого. Пусть не так все легко и гладко, но в России есть  возможность зарабатывать на земле. Правда, хозяйка не упустила случая немного пожаловаться: очень дорого обходятся рабочие из Узбекистана, которых у нее больше тридцати. Нужно оплатить их дорогу, оформление и постановку на учет, заплатить налоги. Налоговые требования изменились не в пользу работодателя, удобрения опять стали дороже.

В этом году ей обещали субсидию в расчете одна тысяча рублей на один  гектар.  Поскольку  кукуруза не субсидируется, у нее получается чуть больше двадцати тысяч.  Можно сказать, что капля в море, но все равно приятно, что оказали поддержку.

По кромке вдоль поля Марина Анатольевна ходит, как хозяйка. Замечает, что рассада капусты перерастает и нужно ее поскорее высаживать, что кабачки срочно надо срывать. Ее особая гордость – капельное орошение. Есть и небольшой пруд-накопитель, откуда вода поступает из ерика Бугроватый. Что касается погодных условий, то нынешний сезон – в пределах нормы. В зоне рискованного земледелия мы должны быть готовы и к затяжным  дождям, и  к засушливой жаре. Последнее бывает намного чаще

Крупных хозяйств: таких как  у Марины Хон,  Юры Ли,  семьи Хан в районе можно пересчитать пока по пальцам. Гораздо больше мелких арендаторов: они сами и в поле работают, и продают, и живут в условиях, которые  любой  житель  города назвал бы ужасающими. Есть все основания предполагать, что свой бизнес иностранцы будут развивать очень интенсивно, если не появится т никаких препонов и запретов. Вроде бы нет ничего плохого в том, чтобы отдать пустующую землю людям, которые умеют и хотят на ней работать. Свято место пусто не бывает.

Зачем напрягаться с программами развития фермерства, снижать себестоимость за счет новых технологий, когда можно просто сдать землю китайцам — и за аренду заплатят, и продукты стране произведут. Если страна живет за счет экспорта нефти, то чем хуже такая форма экспорта земли? Кому-то из селян, в свое время получивших земельные паи, удалось вывести свои земли из категории «сельхозназначения» и продать под коттеджи, иные сдали в аренду фермерам, но у многих земли простаивают — хорошие арендаторы в дефиците.

С другой стороны, есть некоторое чувство сожаления: неужели мы сами не можем работать на земле? Неужели целое сословие в России, имя которому крестьянство, стремительно уходит в прошлое?

 

Валентина Дорн

 

 

 

 

 

 

 

Волгоград — Элиста

Опубликовано автором
Ответить

Горе тому путнику…

Меня так и «распирало» затянуть:

-Степь да степь кругом!

И так  почти четыре часа, пока за стеклом автомобиля  убегали  вдаль километры зеленой, пока еще не выжженной  степи с серебристым ковылем, который напоминал  кустистую челку пони.  Просто такой широкий простор, и душа у нас русская широкая, и песни такие же, созвучные. Правда, в ней про то, как «в степи глухой замерзал ямщик», а у нас за бортом  тридцатиградусная жара и  суховей. Горе тому путнику, который окажется на дороге в автомобиле без кондиционера.  Стоит приоткрыть окно, как в него врывается раскаленный степной воздух с пылью и запахом трассы, по которой с ревом и скрежетом идут большегрузные фуры.

Дорога на Элисту из Волгограда местами напоминает взлетную полосу,  или «американские горки» в более щадящем пологом варианте. Вот по ней и «летают» некоторые гонщики, невзирая на дорожные знаки и опасность столкнуться с каким-нибудь животным.

За все время следования  мы увидели одного  слегка паршивого верблюда, трех очень симпатичных осликов с длинными ушками, лошадей в грузовике, много овец и  коров, которые  паслись и на асфальте тоже, прямо посредине трассы.  Никто их не отгонял, не топропил: пастуха вблизи не было.  Как-то так сложилось, что мы не видели ни одного пастуха, из чего можно сделать вывод: человек такого рода занятия в Калмыкии – большая редкость.  Может быть, здесь вывели  такую породу скота, что он  самостоятельно пасется и перемещается по степи. Даже интересно как-то становится: вот бы посмотреть на калмыцкого пастуха. Где же он прячется-то?

 

Друг степей и русских

Мне показалось, что  к русским калмыки относятся достаточно дружелюбно. Даже их ГАИшник брал  мзду с выражением почтительной вежливости. Продавщица в сувенирной лавке очень обрадовалась нашему появлению и намерению купить какую-нибудь чепуху типа магнитиков с изображением главной достопримечательности.  Официантка в кафе очень вежливо улыбалась даже в ответ на замечание, что не нужно было нести сперва чай, а потом  горячее блюдо, а когда и то и другое уже съедено и выпито, салат из морковки. Мы так поняли, что калмыки – совсем не вегетарианцы, а из всех сортов мяса они предпочитают баранину. Между собой говорят на русском языке. Надписи на учреждениях только по-русски. Национальный колорит города выражается в многочисленных ярких пагодах и очень своеобразных скульптурах и памятниках. Смесь соцреализма и  Рубенса, который воспевал пышные формы.  Я обратила внимание на скульптуру, по всей видимости, олицетворявшую женщину: почти в форме круга, и поняла, что мне до здешних канонов красоты далеко. Так что можно не красоваться. Главное требование к туристу, чтобы он  не оскорблял святыни и вел себя сносно. Не трогал руками экспонаты в музее.

В  выходной майский день праздных зевак, обвешанных фотоаппаратами и видеокамерами, было хоть отбавляй. Такое впечатление, что в Элисте еще не научились извлекать выгоду из  туристического потока.  Никто не предложил нам проехать на экскурсию, покататься на верблюде, сфотографироваться  с ланью или оленем, наконец.  За полдня культурная программа была исчерпана: мы побывали в крупнейшем буддистском храме и в музее, в центральном парке с фонтанами, у памятника Остапу Бендеру и шахматном музее. Вот, собственно, и все.

Элиста не поразила богатством и роскошью: скорее, наоборот. Здесь многое напоминает о прежних более  благополучных советских временах.

 

Они улыбаются

Наверняка,  читатель меня не поймет, если хотя бы вкратце не опишу  главную достопримечательность.  Золотая обитель Будды Шакьямуни  была освящёна 27 декабря 2005 года. В музее, который находится внизу, подробно описывается его история: кто, когда, зачем. Много фото улаыбащегося Далай-ламы, который главный духовный наставник. По сравнению с православием буддизм – он более яркий и радостный.

Статуи  их наставников и учителей как бы улыбаются в позе лотоса.

Мы много ходили вокруг сооружения, прежде чем попасть внутрь. Весь замысел хурульного комплекса состоит в том, чтобы люди могли поразмышлять о бытии земного существования, и поэтому каждый предмет и символ на территории хурула несет в себе определенное значение. Например, нужно  покрутить все барабаны, расположенные по четырем сторонам, чтобы  «накопить духовные заслуги и очиститься от омрачений и негативной кармы, накопленной в этой и предшествующих жизнях». Традиционно кюрде содержат плотно свернутые свитки с мантрами Авалокитешвары – Будды Безграничного Сострадания – «Ом мани падме хум». Одно вращение барабана с чистыми помыслами и верой равносильно прочтению вслух помещенных в него миллионов мантр.

Экскурсовод, мимо которого мы случайно проходили, рассказывал, что нужно  непременно окунуть пальцы в воду, которая  спадает со ступеней сверху донизу.  Правда, одну из водных дорожек как раз чистили: святыню тоже нужно  приводить в порядок.

Сразу же в главный зал хурула с изображением Будды нас не пустили: там как раз шла служба.  Пришлось ждать, когда  она закончится, и только после этого, сняв обувь и стараясь не поворачиваться спиной к золотой статуе Будды, высота которой девять метров, мы прошли в зал.

Совет будущим путешественникам: прежде чем посетить  комплекс в Элисте. Нужно хотя бы немного проникнуться учением Будды, иначе велика вероятность почувствовать себя в роли зрителя, который пришел на сеанс в конце фильма.  Картинки картинками, но должен  быть какой-то смысл..

 

Просто мысли. Просто так

Опубликовано автором
Ответить

Почему народ не любит власть? Наверное, из-за генетического чувства несправедливости. Жива еще память о том, как раскулачивали, ссылали, разоряли, сажали в тюрьму «за колоски», по доносу, расстреливали за немецкий плен. Жестоко, чудовищно, цинично.  Вопиющие случаи нарушения человеческих прав и норм морали при любом прдшествующем режиме. Даже  в Советском Союзе, где строго каралась свобода слова и волеизъявления.  Правда, сейчас мы можем говорить об этом свободно просто из-за того, что те вожди ушли в мир иной, режим сменился. Теперь можно осуждать и клеймить. Главное, что ничего за это уже не грозит.

Те плохие времена прошли – чувство несправедливости осталось.  Чувство человека, которого обидели, недодали в этой жизни по его  талантам и заслугам. К примеру, он  отучился в институте, освоил  такую нужную и важную профессию, как учитель, врач, инженер, работник культуры —  а ему нищенскую зарплату. А ему нужно как-то детей растить и учить, чтобы они пробили себе в дорогу в жизни. А тут растущие коммунальные тарифы, инфляция, бюджетных мест в престижных ВУЗах не осталось, медицинские услуги платные и так далее. У  Жванецкого есть замечательная фраза  о трагизме маленького человека, у которого расхождения в интересах с чиновниками. Тем нужно  казну пополнять, чтобы за  счет народа охранять его от него же самого, а человеку нужно детей кормить.  Что важнее: ребенок или абстрактное понятие государственности? По всей видимости, государству не выгодно, чтобы его дети хорошо питались и, что еще хуже, получили высшее, настоящее образование и  стали задумываться о роли его – государства, анализировать, думать, в политике разбираться, иметь свое собственное мнение.. С полуголодными, малообразованными гражданами проще дело иметь.  Например, заставить работать за «копейки» (практически за тарелку супа и возможность раз в год съездить к тетке в Воронеж),  стать винтиком в игре под названием «демократия», смотреть по телевизору нужные новости и гордиться своими руководителями. Как они правильно говорят, какой у них открытый доброжелательный взгляд и твердая уверенная поступь. Можно поселить в душе страх перед грядущим апокалипсисом и всяческими волнениями.

Где-то в глубине души рядовой законопослушный гражданин, конечно же, понимает, что оно, государство берет больше, чем позволяет иметь благ в личном распоряжении. Количество благ ограничено, и их перевес явно на стороне  чиновников и тех людей, которые при власти. Чем перевес больше, тем  явнее скрежет зубов в сторону  властей.

Записки из провинции о провинции

Опубликовано автором
Ответить

Что можно считать провинцией? В словаре значится, что в Древнем Риме так назывались подвластные ему территории.  Можно сказать, что современное значение слова почти не изменилось. Только вместо Рима  уже другие города. Провинция — разговорное название периферийных, или неглавных районов страны по отношении к центру. По большому счету, у нас основная  часть населения в ней и живет. Поэт, писатель и историк  Николай Михайлович Карамзин, живший на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого века, написал: «Россия сильна провинцией». …

 

Когда я была маленькая, родители много раз меняли место жительства. Селились не в городе, а в каком-нибудь небольшом селе, где можно купить дом с участком земли. О том, что  наша страна  великая и необъятная, я узнала, подолгу глядя в окно в вагоне поезда.  Еще я очень хорошо помню березовые, пронизанные солнцем рощи в Северном Казахстане и вкус березового сока. Дом наш стоял почти на самом  берегу  реки Ишим с обрывистыми берегами. К речке вела калитка внутреннего двора с постройками и качелями. Подойти к самой воде, спустившись по ступенькам, было невозможно: берега илистые, вязкие, с отчетливыми отпечатками-«цепочками» следов  гусей и уток, которых держали почти все соседи. У нас был очень злой гусак, который,  вытянув голову, с шипением бросался на нас, детей.  Поэтому рядом с дверью дома стояла палка для обороны от него.

Еще я помню дом в рабочем поселке Елань  Волгоградской области и  яблони, которые росли на участке, поделенном надвое:  Белый Налив, Пепин Шафран и еще какие-то.  Улица была широкой, просторной, а во время половодья вода подходила почти к самому крыльцу. Родители открывали подпол (по-другому погреб или подвал)  и смотрели, сколько воды уже прибыло, и есть ли еще расстояние до пола.

Страна моего детства —  сельские просторы с лугами, перелесками, березовыми и сосновыми рощами, куда  мы ходили по грибы. В ней пахнет пирогами из «духовки» и елкой, которая была до самого потолка и занимала полкомнаты.  Я люблю и помню ее такой, с размеренным  провинциальным бытом, когда вечером ходили встречать корову, в субботу  жарко топили баню, а в воскресенье к обеду всей большой семьей лепили пельмени. В гости постоянно заходили соседи или  сослуживцы родителей, смеялись и шутили за большим столом. Это был сельский уклад жизни с поправкой на советскую действительность. Тот самый, при котором на кухне рассказывали анекдоты про Брежнева, но без особого принуждения, в прекрасном настроении шли на первомайскую демонстрацию.  Значимость человека определялась тем, какой он хозяин и семьянин. Уважали работящих и умелых, которые могут дом поставить, с толком скотину водить, сажать и сеять, косить, технику ремонтировать. Столько дел в своем хозяйстве – только успевай поворачиваться.

Помню, что каждый раз на новом месте отец первым делом устраивал мастерскую. Чего там только не было: самодельные станки, инструменты, приспособления всякие.

Сельский уклад как бы предусматривает такую мастеривитость. Недавно по телевизору  показывали  умельца-пенсионера, который у себя в «подсобке» собирает небольшой самолет. Сам детали  вытачивает на токарном станке. Наверное, нужно быть очень хорошим токарем, чтобы деталь вышла точь-в-точь по чертежу: все-таки самолет, а не керогаз какой-нибудь.

Подобных механиков, которые  без новых деталей отремонтируют трактор, почти из ничего  сделают  передвижное устройство на трех или четырех колесах, не так уж мало. Показывали мне и мотороллер из металлолома, и технику, которая старше  механика. Смотришь на «чудо техники» – и охватывает двойное чувство: с одной стороны сожаление, что люди, которые работают на земле, не могут приобрести новое. С другой – гордость за «гениальность» технической мысли нашего человека. Я уже не говорю о «мичуринских» наклонностях, когда на грушу прививают три сорта яблок, на вишню черешню, а на черешню вишню.

— А почему просто не посадить  саженец? – Спросила я одного любителя прививок.

— Это он когда еще будет плодоносить… А прививка у меня вон как быстро пошла,  корневая система мощная у дерева, – объяснил он.

Нужно родиться и жить на селе, чтобы  понимать дерево, шинковать и готовить на зиму два ведра квашеной капусты, час стоять с соседкой возле  двора и говорить «за жизнь»,  жарить гору пирожков в расчете на то, что  нужно еще соседей угостить и всех, кто случайно зайдет в гости.

Помню нашу старушку-соседку, которая каждый день разговаривала… с кошкой. Эти  монологи  были достаточно громкими, чтобы их слышали  в соседнем дворе.

-Ну, и что это ты, Мурка, суп не ешь? Рыбки  дожидаешься?

Мурка – тривиально серо-полосатая кошка  знала, когда  сын старушки отправлялся на рыбалку.  Она его поджидала заранее у калитки. Кажется, он тоже разговаривал с Муркой, когда возвращался с добычей.

Между прочим,  не вполне отдавая себе в этом отчет, и я  «беседую» со своими питомцами-кошками и собакой Рыжей. Мне кажется, что они все понимают. Особенно Рыжа, которая  внимательно смотрит  своими коричневыми глазами. В них  читается без труда любовь и привязанность, такая огромная и безотчетная, что она готова, вырвавшись со двора, бежать вслед за  «маршруткой», пока хватает у нее сил. Разве можно остаться равнодушным?

Сельский человек способен на огромную  привязанность  к живности, которая сосуществует вместе с ним.  Он может бесконечно долго рассказывать о проделках  своей любимицы Зорьки или Буренки, или козы Белки, или  сторожевого пса Шарика. От ежедневного  «общения» с братией нашей меньшей и заботы о них  добреет душа.

По исконно русской традиции  жизнь домашних  животных никогда не противопоставлялась человеческой жизни. Люди считали себя составной частью природы, и домашние животные были как бы соединяющим звеном от человека к природе. О хорошем коне и умной собаке судили так:  «Все понимает. Только не говорит».

Когда-то славяне жили общинным строем. Община  объединяла соседей, а не только родственников. Очень хорошо по этому поводу написано у Василия Белова в  очерках  народной эстетике:

«Родная деревня была родиной безо всяких преувеличений. Даже самый злобный отступник или забулдыжник, волею судьбы угодивший куда-нибудь за тридевять земель, стремился домой. Он знал, что в своей деревне найдет и сочувствие, и понимание, и прощение, ежели нагрешил. Оторвать человека от родины означало разрушить не только экономическую, но нравственную основу его жизни».

Иногда мне кажется, что зачатки славянского устройства так и остались в провинции, где люди привыкли считать  соседей, знакомых, односельчан не чужими. В городе по – другому:  там люди подчас не знают даже соседей по лестничной площадке. В подъезде – кодовые замки,  в квартирах – металлические двери. Ритм жизни  настолько стремительный, что позволить себе общение «за жизнь» могут только пенсионеры на лавочке. Ну, если им не «подкинут» внуков.

Идея с ТОСами  в интерьере сельской жизни попала на благодатную почву. Были и есть в русских селеньях люди неравнодушные и деятельные. У них «душа болит» и  за одинокую старушку-соседку, и за детишек, которые ходят пешком в школу в соседнее село, и  уличное освещение, и другое. Нужно лишь их этой идеей «заразить» и открыть возможность самореализации.

-Мы-то готовы делать, но что толку, если денег нет! – С жаром доказывала одна из активисток.

Если говорить честно и большому счету, то на благоустройство  и решение накопившихся проблем в  селах средства требуются колоссальные.  После того, как  прекратили свое существование коллективные хозяйства, у них началась трудная жизнь. Сколько еще нужно вкладывать, чтобы  были дороги благоустроенными, газ, вода, электричество в каждом доме.  Для огромной части селян  блага цивилизации пока,  увы, недоступны.

По данным последней переписи, доля городского населения в общей численности составляет 73,7% , сельского –  всего лишь 26,3%.  Преобладающая часть горожан (67%) проживает в мегаполисах с численностью 100 тысяч человек и более. Численность населения в таких городах за последние восемь лет увеличилась почти на два миллиона человек. Число сельских населенных пунктов уменьшилось на 2,2 тысячи. Растет количество  сел и деревень без населения: с 13 тысяч в 2002 году до 19 тысяч в 2010 году. О чем говорят эти цифры?  О том, что медленно, но верно в России — исконно аграрной стране происходит процесс урбанизации. Все понимают, почему  и отчего это происходит, но от этого не легче. Сердце сжимается, когда мне доводится бывать в маленьких деревушках, где осталось несколько семей: в основном, один старики.

И наоборот, всегда приятно знакомиться  и общаться с толковыми, работящими, «крепкими» хозяевами на своем подворье. Даже если в селе или стране разруха  у таких, если не процветание, то хотя бы порядок и скромный достаток. Их не так уж мало. Наверняка, их-то и имел в виду Карамзин, когда писал о силе России.

 

Валентина Дорн

Просто мысли. Просто так

Опубликовано автором
Ответить

 

Десять причин покормить птиц

Наверное, я старею. Этой зимой я начала кормить  птичек у себя под окнами дома.  Раньше в моей жизни не было места птичкам: слишком много забот и дел. Бурная личная жизнь, переходящая в семейный быт. Теперь я каждое утро насыпаю  баночку  пшеницы в кормушку, а потом мы с кошкой  Ночкой  время  от времени  заглядываем в окно. Смотрим, как они суетятся  в  тесной для такого количества пернатых кормушке и щебечут, навевая мысль о весне в небывалый для нашей местности двадцатиградусный мороз. Некоторые воробьи буквально зависают в воздухе над всем этим пиршеством.  Кошка от этого приходит в полный экстаз и начинает метаться по подоконнику. Потом она  истошно мяукает, просится у входной двери и не поддается моим вразумленьям, что бедных птичек ловить нельзя. Если она все же оказывается на улице, стая воробьев мгновенно перелетает на  вишню, образуя на ветках пушистые нахохленные комочки, переживающие осадное положение.  Кошка и птички подлогу занимаются тем, что подсиживают друг друга.  Если на улице довольно холодно, усы у Ночки покрываются инеем, и она посылает сигналы в окно: давай, хозяйка, запускай. Не видишь что ли, я уже  инеем покрылась!

Иногда воробьи прилетают, едва забрезжит рассвет  — и тогда я просыпаюсь под  птичье щебетание.  По-моему, прекрасное начало утра. Я даю себе установку, что такой день не может быть плохим.

Нельзя не покормить завтраком и обедом мужа и детей,  собаку и кошек, которые все равно  не дадут проходу по кухне, пока  не получат свое. Птиц нам кормить совсем не обязательно, а потому так приятно. Это мой посыл  немного добра и сострадания в мир. Я знаю наверняка: мир ответит тем же. Возможно, и мне перепадает что-то из «кормушки» щедрости и милосердия. Нет, я не  алчный человек. Просто мы так устроены: нам мало просто зарабатывать деньги и жить своим иждивенческими настроениями. Нам нужно  нести добро, заботиться, опекать, помогать. Без этого жизнь обретает какой-то ледяной и скучный оттенок.

Однажды прикормив птиц, я уже не могу отказаться от этого занятия.  Воображение рисует страшную картину: вдруг они прилетят, голодные, холодные, а кормушка пуста.  Конечно, они полетят  в другое место, но и там никто не гарантирует  для пернатых богатый стол – и тогда они просто не переживут ледяной зимней ночи. Жалкие замерзшие комочки, не  успевшие дождаться весны.  На несколько птичьих голосов и песен в мире станет меньше, а звонкоголосый весенний хор немного печальнее. Поэтому и еще по  каким-то не до конца осознанным причинам я и кормлю птиц.  Очень хочется, чтобы  новая весна наступила побыстрее и пестрела, звенела, звенела птичьими голосами.