косые ступени

На доме в поселке Куйбышев, где давно живет Мария Николаевна Васильева, красуется пятиконечная звезда. Правда, она немного поблекла под дождем и солнцем, да и сам старенький дом пообветшал, и деревянное крылечко явно нуждается в ремонте. Это сразу заметно, что не хватает заботливых и умелых хозяйских рук. Мария  Николаевна похоронила мужа – ветерана Великой Отечественной войны Василия Михайловича Васильева в 1994 году. С тех пор живет одна: дети давно разъехались. Сейчас она уже почти не выходит из дома, и помогает ей дочь Нина Васильевна, которая приезжает из Волжского.

 

В начале марта Мария Николаевна заболела. Когда поднялось температура под сорок, дочь решила вызвать врача. Само собой разумеется, что больной требовался уход и неукоснительное выполнение всех рекомендаций, которые дала доктор. Нине Васильевне пришлось остаться рядом с мамой надолго и запастись огромным терпением: у старушки характер и так достаточно «резкий» и решительный (сказываются годы испытаний на прочность), а уж когда она болеет…

К нежданному приходу корреспондента из районной газеты Мария Николаевна отнеслась настороженно. Лежа на кровати в другой комнате, она все твердила про крылечко, которое разваливается, и плохую работу соцзащиты. Настроение у нее было не очень хорошее, что легко можно объяснить болезнью.

-Давайте я вам сама про нее расскажу, – предложила Нина Васильевна, поплотнее закрыв дверь.

Мария Николаевна из того поколения, на котором «знак» войны, или беды. Родилась она в 1927 году, а это значит, что в годы лихолетья считалась уже трудоспособным человеком. Скидка на возраст не делалась. А кто еще мог трудиться в тылу, если не женщины и подростки?

В 1943 году, когда завершилась Сталинградская битва, Марии было шестнадцать лет. В разрушенном истерзанном городе она вместе с другими расчищала улицы, собирала погибших. На улицах, в воронках, заводских корпусах, повсюду, где шли бои, лежали трупы, останки наших и немецких солдат. Надо было предать их земле. Это жуткое зрелище и  непереносимый трупный запах невозможно забыть. Не у всех взрослых женщин нервы выдерживали. По сравнению с этой работой собирать уголь на железнодорожной станции было куда легче. Правда, обувь у Марии порвалась, и она ходила полубосая, озябшая. Может быть поэтому, сейчас у нее так сильно болят ноги, а спина от многолетней нелегкой работы совсем согнулась.                                                                                                                                             Со своим мужем Мария Васильевна познакомилась уже после войны. Ему посчастливилось вернуться с фронта живым и почти невредимым. Только контузия иногда давала о себе знать.  Потом он рассказывал, как воевал, и как на него ложили сверху пулемет. По всей видимости, бойцы в роте относились нему по-отечески: он был тоже 1927 года рождения. Довелось ему воевать и в Сталинграде, и на Украине с бандеровцами-партизанами.

Когда Красная Армия вошла в Западную Украину, была развернута сеть военкоматов и призывных пунктов. А вот организовать призыв в армию оказалось не так-то просто. Некоторые  «молодчики» спрятались в лесу.  Оказалось, что в той ситуации для желающих «отвертеться» от фронта выгодным решением было примкнуть к бандеровцам. Но каково было нашим солдатам, прошедшим не одно боевое крещение! Ладно еще воевать с врагами-фашистами, но со своими соотечественниками… Бандеровцы «прославились» чудовищной жестокостью по отношению к женщинам и детям. Конечно, они заслужили возмездия.

По большому счету, судьба Василию Михайловичу досталась нелегкая. Известно, что родители его рано умерли, и на попечении его и супруги оказалась младшая сестра. А тут  разруха, голод после войны. Да еще своих четверо ребятишек народилось.

Нина Васильевна хорошо помнит, что они были рады кусочку хлеба, а конфет не видели вообще. Корова  была у них, но на всех вдоволь молока не хватало. Отец и мать все время пропадали на работе в колхозе. За трудодни, или, как еще говорили, «палочки» работали.

Мария Николаевна трудилась в первой полеводческой бригаде, пока хватало сил и здоровья. Сейчас нет уже ни колхоза, ни совхоза, и о бывших ударниках труда никто и не вспоминает.

Из троих ее сыновей в живых осталось только два. Дочь Нина Васильевна – уже пенсионер,  у нее тоже — проблемы со здоровьем. Не так давно мужа похоронила, который был ликвидатором на Чернобыльской АЭС. Ровно двадцать лет после аварии еще прожил, и умер от последствий воздействия радиации.

-Как могу маме помогаю: она уже ни в магазин сама не сходит, никуда. Скоро ей 86 лет будет. Нужно бы в больницу на обследование, но ноги у нее плохо ходят. Автомобиля своего нет у нас, так что с этим – проблема. Обидно, что помощи нет никакой. Все-таки она – ветеран труда, вдова участника войны, – рассказывает Нина Васильевна.

Возможно, что эта обида  возникла из некого несоответствия. В преддверии 70-летней годовщины победы в Сталинградской битве, да и во время празднования так много говорили благодарных слов в адрес тех, кто трудился, участвовал, защищал город. Им уважение, почет, слава и  всемерная поддержка. Никто и не сомневается, что на государственном уровне меры поддержки действительно существуют, но добиться их исполнения или применения самим пожилым людям, да еще живущим в сельской местности, зачастую вряд ли возможно.

Иногда они даже не знают, на что могут претендовать и рассчитывать. Конечно, забота о родителях — это прямой сыновний и дочерний долг, но случается так, что они и сами нуждаются в помощи. Разные складываются жизненные обстоятельства, и люди уже немолодые. В любом случае не нам их судить.

Так и доживают свой век многие вдовы бывших солдат: в старых домах, которые постоянно требуют ремонта, и спускаются с крылечка с опаской: не завалилась бы ступенька. Кто будет ремонтировать?

 

Валентина Дорн

21 марта — всемирный день поэзии

После ее «золотого века»

Думаю, немного надеется людей, кто ни разу не брался бы за сочинение какого-то поэтического опуса. Ну, или хотя бы четверостишия по случаю. Стихи сопровождают, или, по крайней мере, должны сопровождать нас всегда, начиная с незамысловатых  «уронили Мишку на пол, оторвали мишке лапу…» и продолжая Пушкиным, Блоком и Лермонтовым в школе. Конечно, в столь «нежном возрасте» не можем мы понять и осознать всю глубину переживаний гениев-стихотворцев, но, по крайней мере, имеем возможность прикоснуться  к непостижимой тайне и очарованию  поэтического творчества. Упрощенным языком можно сказать так: прикоснуться к прекрасному. Ну а потом, как сложится: у кого-то откликнется душа, у кого-то нет. Кто-то  непременно тоже захочет заняться творчеством. В редакцию нашей районной газеты частенько приносят и  присылают  рифмованные строчки, иногда даже неплохие. И не потому, что рифма правильная:  в них – переживания и «живое» искреннее слово, как и положено в стихах. Кто-то «заведет» у себя  на книжной полке томики стихов Ахматовой, Пастернака, Вознесенского. Не для украшения интерьера, а чтобы иногда побаловать себя. Бывают иногда такие минуты просветления. Это как у Цветаевой:

Сегодня таяло, сегодня
я простояла у окна.
Ум — отрезвленней, грудь свободней,
опять умиротворена.
Не знаю, почему. Должно быть,
устала попросту душа
и как-то не хотелось трогать
мятежного карандаша…

Будучи не совсем еще взрослыми, мы с подругами вели песенники и тетрадочки с   самыми лучшими стихами. Стихи, конечно, были о любви. Их переписывали друг у друга, поскольку хорошие книги были в большом дефиците, а об интернете, где есть все, мы не имели даже отдаленного представления.

Эти исписанные аккуратным почерком тетрадочки в клетку давно уже где-то затерялись, но некоторые стихи я до сих пор помню. Было одно такое  наивное и очень трагичное для юной девичьей души стихотворение про васильки. Музыка и слова – народные.

Ах, васильки, васильки,
Сколько вас выросло в поле?
Помню, до самой реки
Я собирал их для Оли.
Оля любила реку,
Оля реки не боялась,
Часто с букетом цветов
С милым на лодке каталась.

Дальше о том, как ревнивый жених, поверив клевете, однажды повез Олю покататься и неожиданно «вынул кинжал»…Драма почти про Отелло и Дездемону.

Тело нашли рыбаки
Вечером после прилива.
Надпись была на груди:
Олю любовь погубила..

Сейчас, конечно, вся эта надуманная история вызывает улыбку, но тогда-то она была настоящей, и хотелось верить, что самая красивая любовь – это когда такая вот драма и трагичная развязка.

Прошло время – и нам стали нравиться другие стихи: Высоцкого, Макаревича, Окуджавы. Важно то, что они все время с нами были.

К середине девяностых годов, на пятом курсе университета, я писала дипломную работу по мастерству журналиста Ольги Кучкиной. Ольга Андреевна —

поэт, прозаик, публицист, драматург, многие годы работала обозревателем в газете «Комсомольская правда».

Конечно, она и представления не имела, что кто-то  разбирает ее творчество «по косточкам».  Но, в общем-то, с дипломной работой  мне повезло: этот тот редкий случай, когда у тебя есть возможность делать то, что интересно.  В Горьковской библиотеке я  листала старые подшивки, выискивая материалы с емкой подписью: Ольга Кучкина. Я  знала о ней почти все, но это все не о том,  сколько у нее детей, и где она родилась: что ее волнует, и что она считает важным, и отчего у нее «болит душа». Середина девяностых годов: расцвет бандитизма, талоны на сахар и масло, многим перестали платить заработную плату, а она  в одном из своих материалов написала о поэзии. Сожаления о том, что все это куда-то уходит: современные поэты не собирают залы любителей поэзии, нет новых ярких имен, пропал интерес к творчеству.

«Кто сейчас мечтает о муже – поэте? Наверное, никто. Вот о муже-бизнесмене, который хорошо зарабатывает – это да», – писала Ольга Кучкина. Я все внимательно прочитала и решила написать письмо Ольге Андреевне. О том, что это не совсем так. Я вот, например,  не мечтаю о муже-бизнесмене: был бы человек хороший. А если еще стихи пишет — это  было бы просто счастье.

Через некоторое время  пришел ответ из Московской редакции с благодарностью за отклик. Возможно, он был не единственным, и главное,  все-таки убедил журналистку, что есть еще в провинции (по сравнению с Москвой у нас остальная Россия – провинция) такие вот «мечтательные барышни». Между прочим,  письмо до сих пор хранится, в отличие от «поэтических тетрадей».

Сейчас я понимаю, что в определенной степени Ольга Кучкина была права:  «золотой век» поэзии остался в прошлом.  Не берусь определять точно, что тому способствовало:  научно-техническая революция, рыночная экономика, более рациональное мышление, мода на «западный» образ жизни. Наверное, все понемногу.  Очень хорошо сказал кинорежиссер Юрий Мамин:
— Поэзия нужна только тем, кто в ней нуждается. Музыка и поэзия — такие вещи, которые требует организм, если он на них воспитан.

К каким стихам  привыкают наши дети, если мы не читаем им стихов? Хотя читать поэзию нельзя, ее можно либо знать, либо слушать. Еще знать наизусть и иногда повторять про себя, чтобы на душе стало немного светлее. Слава богу, у меня есть такое «волшебное средство» от уныния и  безысходности. Наверное, можно жить без музыки и стихов, и того творческого порыва, который способен  всколыхнуть чувства, но зачем она, такая жизнь?

Стихи Ольги Кучкиной не стали очень популярными, но иногда я вспоминаю некоторые строчки. Например, эти:

Все, что нас по земле носило,

обращается в сферу чуда.

Я люблю вас с такою силой,

словно это уже оттуда.

Я живу каждый день огромный,

растворяясь в сухом остатке

красных листьев, ноябрьского грома,

чаепитья в простом порядке…

Валентина Дорн.

так распорядилась судьба

Когда Василий Поникаров учился в Семипалатинском механическом техникуме, он и подумать не мог, что когда-то возглавит жилищное коммунальное хозяйство и посвятит  этой работе значительную часть своей жизни: больше десяти лет. Причем в самое непростое время  реформ и преобразований. То форма собственности поменяется, то сама структура.

Что касается Казахстана и Семипалатинска, Усть-Каменогорска и других мест, то об этом  останутся  немного грустные, но яркие и притягательные воспоминания: природа замечательная, горы, стремительная и всегда прохладная река Иртыш, люди отзывчивые, доброжелательные.

Больше года назад Василий Васильевич побывал на родине и удивился, как же все теперь изменилась. Чувствуется во всем, что теперь Казахстан – это Азия с ее традициями и складом, а не союзная республика в советском духе, на просторах которой легко уживались разные национальности. Время было совсем другое.

В Волгоградскую область и Среднеахтубинский район он попал случайно. Можно сказать, по какому-то велению судьбы. Вообще-то их семья  ехала в Краснодарский край. Здесь остались погостить у тети, а потом он случайно встретил друга, который предложил помочь устроиться.  Так вот и сложилось. Потом Василий Васильевич и сам помогал землякам, и он лично знает немало переселенцев из Казахстана. Всем  пришлось начинать свою жизнь как бы с нуля, с начала. А его родню судьба «разбросала» по  всей России: один брат в Армавире, другой в Новосибирске.

Когда Поникаровы приехали в Куйбышев в конце девяностых годов, старшему сыну Сергею было семнадцать лет, младшему- Денису – двенадцать. Теперь Денис окончил  институт городского хозяйства, работает заместителем у отца. Без его энергичной помощи и поддержки уже не обойтись.

На новом месте Василий Васильевич построил дом, вернее, он до сих пор строит и переделывает: хочется, чтобы все было основательно и добротно. Теплицу небольшую поставил для выращивания овощей. Такая у него натура, требующая порядка во всем. То же самое касается и предприятия.  Во дворе Куйбышевского ЖКХ – всегда чистота, летом цветы растут. Охрана есть в виде сторожевого пса – всеобщего любимца. Так что приход «чужака» не останется незамеченным. В котельной тоже –  зеленые «оазисы». Но если чистота и порядок на территории целиком и полностью зависят от желания и сознательности работников, нельзя сказать то же самое о финансовом и экономическом состоянии предприятия. Сегодня оно зависит от ряда обстоятельств: своевременных  дотаций из бюджета, сознательности жильцов, возможности технического переоснащения и много другого.

-Мы сами – ресурсоснабжающая организация, – подчеркивает Василий Васильевич. Сегодня на балансе ЖКХ четыре котельных, которые отапливают школы, детские сады, жилые дома в Великом Октябре. В этом поселке котельная – на печном топливе, которое обходится очень дорого. Около трех миллионов рублей требуется на сезон. Этой относительно теплой  зимой – около двух миллионов. Областной бюджет компенсирует так называемые «выпадающие доходы», но обычно компенсация приходит с опозданием. К тому времени «накапливаются» долги перед энергетиками, газовиками. Год от года неплательщиков в жилом фонде не становится меньше. Судебные иски и разбирательства – обычное дело, но, как правило, и взять-то с должников нечего.

Нужно отдать должное руковдству образовательных и детских дошкольных учреждений: в последнее время платежи от них поступают своевременно.

Еще один дистабилизирующий фактор – огромные штрафы, которые  налагаются за нарушение оформления документации и иногда сущие формальности.

Как  выживать в таких не слишком-то благоприятных условиях? Очень просто: стараться экономить на мелочах, и если уж браться за дополнительную работу, то выполнять ее на «отлично».  Такова позиция руководства.

-Бригада у нас небольшая, но  все специалисты-универсалы. Работаем по принципу: сделай так, чтобы  тебя похвалили и  позвали в следующий раз», – рассказывает о  коллективе Василий Васильевич с явной гордостью.

Ну а люди отзываются о нем с уважением, что вполне обоснованно и объяснимо.

 

Валентина Дорн