Розыгрыш от авторадио

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Вежливый и беспристрастный молодой голос сообщил, что это отдел розыгрыша призов и что завтра в десять ноль-ноль нужно с моего телефона позвонить еще раз, чтобы узнать, как я смогу получить свой приз.

За пять минут до этого странного разговора я с некоторым удивлением и недоверием несколько раз прочитала СМС – сообщение от «Авторадио»:

«Поздравляем! Вы стали обладателем одного из трех автомобилей «Ауди».

Далее шел номер сотового телефона с просьбой позвонить.

Честно говоря, во внезапные призы, свалившиеся с неба, я не верю. Тем более что не являюсь слушателем «Авторадио» и никогда не посылала туда своих данных вместе с номером телефона.

Узнать о том, действительно ли «Авторадио» проводило розыгрыш, в общем-то, в наш век высоких технологий не представляет особого труда. Теперь у каждого уважающего себя радио – свой сайт в Интернете. Одна только «загвоздка» — информация не всегда оперативно обновляется.

На сайте «Авторадио» не было ни слове о баснословных выигрышах, но зато были номера редакционных телефонов.

— Да вы что? – Искренне удивились тамошние сотрудники, — Мы призы разыгрываем только в эфире!

В общем-то это и так понятно было: любая компания или редакция просто так призы не раздает. Должна быть явная реклама, популяризация и обязательный расчет на свою аудиторию слушателей, читателей. Например, никому не придет в голову, что призы от «Поля чудес» разыгрывают подпольно, вне эфира. Что мой телефонный номер попал в «лапы» к каким-то аферистам, не оставляло сомнений, но я все же решила узнать, что же им было нужно-то? Перечислить энную сумму денег на какой-то счет? Внести залог или что-нибудь еще?

В десять часов утра молодой человек разыграл целый «спектакль» по телефону. Сначала я будто бы не могла дозвониться. Потом заиграла музыка, и знакомый голос сообщил, что это отдел розыгрыша призов (на самом деле такого отдела на радио не существует). Меня попросили назвать последние четыре цифры номера своего телефона, чтобы уточнить насчет выигрыша.

— Я посмотрел в базе данных – вы действительно являетесь обладателем выигрыша – автомобиля «Ауди», – хорошо поставленных голосом, без запинок, рассказывал мнимый сотрудник из отдела розыгрыша призов, — как вам удобнее получить свой автомобиль? Вы поедете в Москву, где 25 октября будет проходить церемония вручения, или вам удобнее получить его по месту жительства?

Мне вдруг стало неинтересно, каким же образом я по сценарию должна отдать мошенникам энную сумму денег, и этот долгий телефонный спектакль порядком наскучил. Актеры явно фальшивили. Поэтому я завила: «оставьте его лучше себе!» и отключила телефон.

В чем они абсолютно не лукавили, так это слово розыгрыш. Но только не отдел розыгрыша призов, а отдел розыгрыша доверчивых абонентов.

Как потом выяснилось, в Интернете есть немало сообщений о подобном розыгрыше от якобы «Авторадио». Кому-то предлагалось купить телефонные карточки на кругленькую сумму. Одной девушке посулили «Рено», который предоставил реально существующий солидный автосалон. Каково же было удивление работников салона, когда эта дотошная девушка позвонила и спросила, действительно ли они разыграли автомобиль? Подробно описывался случай, как мошенники позвонили одному журналисту, который в это время как раз находился в кабинете редактора настоящего «Авторадио»!

Очевидно, они обладают только номером телефона, но не сведениями о его владельце. Иначе бы, наверняка, уж точно журналистов не беспокоили: они обязательно напишут и расскажут. Такая вот натура «зловредная». Да еще с сопровождением типа: «Граждане! Будьте осторожны! Не отдавайте свои денежки мошенникам с мнимого «Авторадио»! Розыгрыш – это розыгрыш!

Еще интересно, а попадали ли они когда-нибудь на сотрудников милиции из отдела по борьбе с экономическими преступлениями? Ребята явно рискуют, оставляя «клиентам» номер сотового телефона.

По большому счету подобные звонки и сообщения, которыми хотят нас «осчастливить», могут быть и с другого радио и не с радио вовсе. Раз подобное существует – значит, находятся люди доверчивые. Как правило, они не помещают свои сообщения в Интернете и не любят потом вспоминать, как дело было. Именно они – желанная «добыча» мошенников всех мастей: начиная от тех, которые действуют по телефону, и, заканчивая финансовыми компаниями, которые, пообещав баснословные проценты вкладчикам, исчезают. Интересы доверчивых никто и ничто не защищает, кроме здравого смысла.

Меня же после слов: «вы стали счастливым обладателем» или «сегодня вам наша компания предоставляет уникальную возможность» передергивает. Вспоминается про одноразовые китайские товары, которые под видом очень нужных и ценных, разносят представители фирмы, только вам и только сегодня предлагая сумасшедшие скидки. Про навязчивую рекламу по телевизору и обманутых вкладчиков. СМС – сообщение о выигрыше тоже было из ряда «дешевой» завлекаловки. Продолжать «спектакль» в этот раз побудило чисто профессиональное любопытство и возможность рассказать своим читателям про то, как это бывает.

Все-таки «золотых рыбок» и «золотых гор» в нашей суетливой, до обидного скоротечной жизни, увы, не бывает. Чаще всего вновь и вновь подтверждается правило о бесплатном сыре только в мышеловке. Прозаично и грубо, но зато правда. Другие истории, где героиня, к примеру, возвращается домой на выигранном автомобиле «Ауди», а по пути еще и встречает избранника своего сердца, который защищает ее от злодеев, нам по телевизору показывают. Но это уже совеем другая история. Не такая безобидная, между прочим, как может показаться. Мы просто теряем иногда чувство реальности.

Стоит ли жалеть, что вы не выиграли «Ауди»? Наверное, нет. Во-первых, в «маршрутке» как-то живее все, интереснее: кто-то повздорил с кем-то, у кого-то телефон зазвонил. Во-вторых, для машины гараж нужен, водительские права получать пришлось бы. А не дай бог, за отсутствием времени на учебу, я бы поступила, как многие другие: купила права и села за руль. Так и до аварии недолго. Так что пусть воображаемый «Ауди» от греха подальше так и стоит себе в Москве до той поры, пока не развалится преступный «бизнес». А пока розыгрыш продолжается. Кто следующий?

Валентина Дорн

Про «маршрутки»

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

За что мы платим?
К «маршрутке» надо привыкнуть. К тому, что в салоне не всегда обнаруживается свободное место. Что водитель не намерен ждать, пока вы в согнутом состоянии, минуя чужие коленки, забьетесь в свободный дальний угол: он резко «трогает» машину с места. Что не всегда ноги и туловища пассажиров помещаются в предусмотренное для них пространство. Сиденья-то рассчитаны на худощавых пассажиров, на которых уж точно нет шуб и дубленок. И, разумеется, без огромных пакетов и сумок, которые нельзя поставить на пол. Почему-то даже когда на улице лежит снег, на полу в маршрутке грязно и мокро.
Наши люди с пустыми руками ездить не любят. И к тому же «большому» человеку и еды много надо. Как-то раз напротив меня оказалась женщина средних лет, внушительного телосложения, на коленях которой едва помещался огромный пакт, набитый сосисками. А сверху них лежал пакет поменьше. Время от времени женщина трогала его рукой и с удовлетворением констатировала:
— О, тепленькая еще курочка!
Сразу было видно, что на душе у нее радостно и светло от предвкушения сытного обеда или ужина.
Надо привыкнуть к тому, что вы можете оказаться эдаким «передаточным пунктом», и через вас будут передавать все деньги на проезд, со сдачей и без. Надо сказать, что некоторые пассажиры, будучи прирожденными кондукторами, так хорошо вживаются в свою роль, что уже начинают регулировать процесс, перераспределять сдачу и спрашивать: «за сколько?» Никто, наверное, не удивится, если он спросит втиснувшегося в тесный коллектив нового пассажира:
— А у вас что на проезд?
Поскольку отдавать деньги водителю, будучи к нему спиной, не слишком удобно, монетки предательски выскальзывают из рук, и норовят закатиться куда-нибудь под сиденье. Если не хотите всю дорогу ловить осуждающие взгляды, придется искать пропажу и возвращать законному владельцу.
Оказавшись на переднем сиденье, лицом к салону, ни лишне быть готовым к тому, что половина скучающих пассажиров, по крайней мере полдороги, будет вас рассматривать: а что еще делать в пути?
Нужно привыкнуть к чужим разговорам по мобильному телефону, просто разговорам (когда в «маршрутку» садится парочка или просто знакомые) и громкой музыке. К тому, что двери не всегда легко и просто закрываются и открываются, а водитель не всегда любезен и обладает хорошим слухом.
Просьба «остановить на остановке» может смениться «криком души»: «остановите!», а потом и вовсе перейти на нецензурную брань.
Водители «маршруток» — это особая категория. Они вечно спешат, стараются всех обогнать и иногда жалеют, что маршрутка не резиновая. Некоторые не слишком-то высокого мнения о себе. Ну а как еще расценивать «объявления» в салоне по поводу глухоты, стеснительности и нелюбви к животному миру.
Одно гласит: «не смотри, водитель стесняется», другое: «водитель глухой: говорите громче», третье: « водитель не Дед Мазай, зайцев не возит».
Иногда такое ощущение, что водители состязаются в новом жанре «маршрутный фольклор», и то и дело заимствуют друг у друга новые «лозунги». Впрочем, для нас это не так уж плохо: есть что почитать в дороге, включая информацию о числе мест для сиденья, а иногда поразмышлять о правильности написания.
Без «маршруток» уже трудно представить нашу сегодняшнюю жизнь, и каждый пассажир, наверняка, считает, что уж лучше хоть как-то: с сосисками, лозунгами, музыкой и прочим ехать, чем стоять на остановке. Увеличение числа «маршруток» только нам на руку, но есть у этого явления и обратная сторона. Во-первых, в городе, чем плотнее транспортный поток, тем больше вероятность простоять в «пробке». Во-вторых, на маршруте оказываются машины, техническое состояние которых далеко от идеального. По статистике растет число дорожно-транспортных происшествий с участием «маршруток». По этой и ряду других причин эта категория общественного транспорта уже оказалось в зоне повышенного внимания со стороны правоохранительных органов.
Наш район не стал исключением. В суде было рассмотрено несколько дел с привлечением водителей и предпринимателей о предоставлении пассажирам услуг, не отвечающих требованиям безопасности и комфорта.
Теперь пассажиры могут быть уверены: если поездка, мягко говоря, вам не понравилась, а сама маршрутка вызывала ассоциации с «колымагой» или «гробом на колесиках», можно обратиться, например, в прокуратуру района с соотвествующим заявлением. Вот только не лишним будет запомнить номер автомобиля.
Чего там греха таить: в погоне за прибылью некоторые собственники автотранспорта не слишком-то берут во внимание комфорт и безопасность пассажиров. Пассажиры стойко переносят все неудобства и привыкают о них забывать, едва «выпорхнув» из салона. Некоторые, чтобы «облегчить» душу, ругаются с водителем. Обменялись взаимными «комплиментами» и разошлись, как в море корабли, а все осталось по-прежнему. В какой-то мере «маршрутный беспредел» происходит с нашего молчаливого согласия и попустительства. Или мы не слишком ценим комфорт и безопасность, или не настолько развита культура правовых отношений, чтобы взыскивать с нарушителей.
Напоследок хочу поделиться радостью: как-то раз мне довелось ехать на новенькой «маршрутке» с автоматическими дверями и «видео» прямо в салоне. Нельзя сказать, что народ оценил все по достоинству. Автоматическую дверь норовили закрыть вручную, а концерт понравился не всем. Лично я думаю так: ездить в «маршрутке» было бы комфортнее, если бы водители и пассажиры были вежливее и как бы участливее друг к другу. А сосиски с курицей все же покупали в магазине по соседству с домом.
С трудом можно представить себе водителя автобуса или трамвая, который вскочив со своего места, бросается вдогонку за пассажиром. В маршрутке мне довелось однажды наблюдать такую картину. При этом весь салон, затаив дыхание, наблюдал: догонит или нет? Что послужило поводом для выяснения отношений уже не припомню: какая-то мелочь. Некоторые водители маршруток вообще отличаются повышенной нервозностью. Такое ощущение, что иногда просто громко открывающаяся или закрывающаяся дверь способны вывести их из терпения.
? Дома дверцей холодильника будешь хлопать! – В другой раз кричал разгоряченный водитель, высунувшись наполовину из окна. Не побежал вдогонку – и то хорошо.
Чтобы обеспечить себе комфорт и избежать устных замечаний, маршруточники выдумывают надписи и обращения к пассажирам, которые редко кто читает, и охотно заимствуют их друг у друга. В одной маршрутке я тщательно изучала перечень услуг, который выглядел так:
«проезд на переднем сиденье – 20 руб, просьба сделать музыку погромче – 10 руб, потише – 15 руб, переключить на другую волну – 15 руб, за остановку «здесь» — 10 руб.» Получается ну просто полное «меню», как в лучших домах. Интересно, что потише стоит больше, чем погромче, что говорит о большой любви к искусству.
Как-то раз сидя на переднем сиденье (без дополнительных 20 руб), мне довелось пережить почти экстремальные ощущения. Пассажиры, садившиеся в салон один за другим. Спешили передать плату в самые неподходящие моменты. Если принять во внимание. Что мы ехали по скользкой дороге в плотном потоке машин. Подходящие моменты вообще вряд ли могли быть. В конце концов. Злосчастная монета выскользнула из рук водителя куда-то под сиденье. Пытаясь ее достать ( он не жадный – просто бережливый), он соскользнул вниз, почти упершись подбородком в руль… Знаменитое изречение, которое так любят маршруточники, — «полчаса страха – и ты уже дома», в общем-то, не лишено основания. Быстрая езда для них – это не лихачество или прихоть, а способ повышения производительности труда. Тем более, что количество маршруток увеличивается, а конкуренция ужесточается. Кивок головы, которым приветствуют друг друга коллеги по баранке и колесам, иногда имеет самое противоположное значение и сопровождается «скрежетом зубов», который не слышат пассажиры.
Как бы там ни было, маршрутки уже основательно вошли и «въехали» в нашу жизнь. Пассажиры со стажем. Которые уже привыкли странствовать к месту работы не один год, втискиваясь в салон и оказавшись на сиденье, с благодарностью вздыхают : как хорошо-то стало! А раньше, бывало, не один час на остановке! Известно всем, что уж лучше хоть как-нибудь ехать, чем хорошо стоять.

О шелководстве на Ахтубе

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Обычно тутовник созревает в середине июня. Эти деревья с фиолетовыми или молочно-белыми ягодами – совсем не редкость в Волго-Ахтубинской пойме. Есть места, где они образуют целые рощицы, а есть одно дерево – на всю округу. В любом случае, это всего лишь «остатки» от рукотворных тутовых плантаций, которые появились два века назад. Каждое дерево — своеобразное напоминание о превратностях истории.

Трудно себе представить, что когда-то поволжские крестьяне занимались тем же, что и китайские: разведением тутового шелкопряда. Хотя бы по той причине, что у нас совсем иные климатические условия. Тем не менее, на здешнем заводе получали шелк, который отличался своим отменным качеством.

Краткая история вопроса такова. Разведение тутовника в России относится к периоду царствования Алексея Михайловича. Он приказал губернаторам Астрахани, Царицына, Симбирска у всех жителей переписать тутовые деревья, и как у тех деревьев будут поспевать ягоды, их собирать и рассаживать, сеянцы же присылать в Москву и за это деньги давать. Реформатор и приверженец нововведений из Европы – Петр много сделал для развития шелководства. В 1720 году по его Указу на реке Ахтубе был учрежден шелковый завод.

Наиболее интенсивно шелковые заводы стали создаваться во времена царствования Екатерины II. Шелководам она отдавала предпочтение и предписывала «с прочими фабрикантами не равнять, но освобождать от всяких поборов с заводов их». Шелк, добываемый по Ахтубе, был лучшего качества, нежели астраханский.

Приписанным к шелковым заводам крестьянам предписывалось производить работу не в казну, но в собственную пользу. То есть каждое семейство трудилось не на заводе, а в своих жилищах и собственных строениях, и шелком платило государственные подати. Крестьянам отмежевывалось надлежащее число десятин пашни, лугов и лесов на каждую душу, а так же выделялись участки тутовых лесов. Участки, на которых поселенцами будут заводиться тутовые деревья, жаловались в собственность навечно.

Обо всем этом упоминается в исторической литературе. Есть еще любопытные заметки путешественника Лепехина, который писал:

В числе полезных первейших заведений в соседстве с Царицыным должно почитать шелковую казенную фабрику. Она заведена верстах в семи от ахтубинского верхнего устья и имеет все желаемые выгоды. К ней приписаны две слободы, которые поблизу и поселены. Тутовые деревья почти целыми рощицами, перемесясь с другими деревьями, произрастают на поемных ахтубинских местах, и дают приятный корм шелковичным червям. Одна неудобность в сих заводях, что шелковичные черви вылупляются в то самое время, когда бывает разлитие реки Волги и с нею Ахтубы; отчего рабочим людям должно в лес ездить на лодках и по оному собирать тутовое листье. Но как здесь бывают поденщики, то не успевают они довольно навозить листа, чтобы прокормить своих питомцев; почему не редко черви, не имея довольного содержания, исчезают.

Не нужно считать, что шелководством занимались только в царские времена. Ничего подобного! И сейчас в нашем районе есть жители, которые могут рассказать о сложной технологии разведения шелковых червей и о том, как это было. Правда, в те времена они были еще детьми.

В хуторе Тутово живет Лидия Алексеевна Горшенина – уроженка поселка Рыбачий. В свое время ее родители выращивали дубового шелкопряда.

— Мама расчищала место под дубом, а мы садили туда черных червяков. Те очень быстро взбирались по стволу и начинали объедать листья. Потом мы собирали коконы, срывали с них листья и возили на колхозный двор. Червяки иногда на самую вершину залазили. Попробуй, достань! А достать всех нужно, потому что каждый был на счету. Сколько получил червей – столько сдай коконов. Коконы были величиной с палец. За них давали крупу, муку, отрезы на платье, — рассказывает Лидия Алексеевна.

Еще не так давно в хуторе жили Евдокия Ивановна Королева, ее однофамилица Полина Егоровна Королева и Марфа Семеновна Панкратова. Они своими руками ухаживали за прожорливыми червями. Потом детям и внукам рассказывали, что жителям давали задание, выделяли грену в спичечных коробках, и они дома на многоярусных стеллажах должны были кормить червей. Черви эти были очень прожорливы и поедали тутовый лист целыми охапками. Правда, тутовника росло много, и заготавливать его не представляло особого труда. Спустя некоторое время червей, которые превращались в коконы, относили на колхозный двор, а работникам записывали трудодни. Иногда к праздникам выдавали по три метра ситца на платье.

Многие жители не хотели брать червей, потому что в случае их гибели приходилось возмещать ущерб. Поэтому селяне невзлюбили этот промысел. Со скотом и овощами было проще.

У Полины Егоровны было семь детей. Муж Иван работал бригадиром, и поэтому они во всем должны были показывать пример. Супруги построили добротный и просторный по тем временам дом, в котором сейчас живет один из сыновей.

В колхозе «Красный буксир» занимались шелковдством в тридцатые годы. Есть документальное упоминание, что в сентябре 1935 года, получив весной из Астрахани десять коробочек грены, он сдал в августе в Сталинградскую контору «Волгошелк» 209 кг коконов (норма выхода из 10 коробочек — 170 килограммов). За коконы выручено 1260 рублей. В колхозах Краснослободского и Среднеахтубинского районов средняя урожайность с одной коробочки гренов составила 84 килограмма коконов. Колхоз «Красная Ахтуба» получил от шелководства в 1952 году доход в сумме 8643 рубля и премии за сверхплановую сдачу коконов в сумме 4839 рублей.
Сталинградская областная контора шелководства существовала вплоть до шестидесятых годов нашего столетия. Из года в год колхозы несли большие убытки и категорически отказывались от повторных выкормок — главной основы «урожая» коконов…
Достаточно жесткие условия, которые должны были выполнять колхозники, стали причиной, почему прекратилось шелководство. Слишком хлопотный и трудоемкий процесс – получение натурального шелка. А жаль…

Наверняка, носить его гораздо приятнее, чем синтетику.

Сельский фельдшер из города

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Едва ли не в каждом селе люди с грустью вздыхают о том, что молодежи почти не осталось. Нет работы – вот и едут молодые за лучшей жизнью, новыми возможностями и поближе к благам цивилизации.

ФАП в Репино пять лет простоял закрытым: никто из фельдшеров, тем более молодых специалистов, не хотел туда ехать. Люди возмущались, жаловались, по мере возможности ездили в рассветинскую больницу, но чаще всего занимались самолечением. Как это обычно бывает, не всегда успешно. В 2003 году хутор облетела сногсшибательная новость:

— У нас новый фельдшер! Молодой мужчина!

Как до сих пор считают некоторые друзья Юрия Ивановича Коростылева, ни с того ни с сего у него появилась такая вот необычная «блаж»: уехать жить в деревню. Недолго думая, он обратился в облздравотдел. Где встретили его с нескрываемым удовольствием. Наконец – то нашелся человек, который собирается восполнить «дефицит медицинских кадров на селе». И хотя само название «Репино» ничего ровным счетом ему не говорило, Юрий Иванович по направлению отправился именно туда. Когда в первый раз ехал, дорога показалась очень уж длинной. Его новое место работы оказалось далеко от города, привычной жизни с ее городской суетой, родителей и знакомых.

— Не «тянет» назад? – Задала я вопрос спустя четыре года после того, как фельдшер обосновался в Репино.

— Иногда «тянет», – честно признался он, — я скучаю по городу. Когда приезжаю туда по своим делам, с удовольствием схожу с трапа теплохода и «окунаюсь» в толпу. Это моя стихия. Я вырос в городе.

Родители Юрия Ивановича – из рабочих. Он жил в обычной городской квартире с удобствами, ходил в школу, а потом решил вдруг поступить в медицинское училище. Для него «заразительным примером» стала двоюродная сестра, которая выбрала профессию медицинского работника. После училища поступил в медакадемию по специальности «педиатрия». Работал на скорой помощи. Любой врач скажет, что «скорая» — это наподобие того же института: с какими только случаями не приходится сталкиваться. И вообще это особая специфическая часть медицинской помощи. Как бы там ни было, все знания и навыки Юрию Петровичу очень пригодились на его новом месте. И хотя академию он не закончил, дети – его самые любимые пациенты. В этом смысле молодым мамам из Репино повезло. И, похоже, что не только им.

Вдали от шума городского

Честно говоря, он не ожидал увидеть ФАП в таком состоянии. Всю его обстановку можно было одним словом охарактеризовать: разруха. Вместо того чтобы лечить людей, пришлось клеить обои, красить, ремонтировать мебель. Через некоторое время ФАП было не узнать, а Юрий Иванович в очках и белом халате, похожий одновременно на доктора Айболита и интеллигентного чеховского персонажа, принимал первых пациентов.

Его прямо-таки озадачило обстоятельство, что едва ли не все в хуторе, едва только почувствовав недомогание и простуду, начинали принимать антибиотики и Бромгексин. Существовал такой вот стереотип действенного лечения, который ему предстояло переломить.

— Я до сих пор считаю, что антибиотики должны в экстренных случаях приниматься, когда все другие методы лечения не дают эффекта. Детям – тем более. Лучше лечиться травами, прогреваниями, ингаляциями.

«Пуская побольше времени проводит на свежем воздухе», — такую рекомендацию дал доктор при мне одному из своих пациентов.

Он мечтает о том, чтобы в ФАПе появился какой-нибудь недорогой ингалятор. Считает, что ингаляции для приболевших ребятишек – это как раз то, что надо. В домашних условиях, над чайником их едва ли заставишь вдыхать горячий «полезный» пар. Только намучаешься больше.

В отношении детей у него теперь есть собственный отцовский и врачебный опыт. Сыну Егорке скоро исполнится год. Может, это звучит немного высокопарно, но именно так получилось: приехал осмотреться, поработать, а встретил свою судьбу.

— Теперь я к этим местам «привязан», – говорит доктор с особой интонацией. Она каждый раз появляется в голосе, как только речь заходит о жене и сыне. Впрочем, о своей самой главной «ценности» он предпочитает не распространяться. Лучше – о врачебной практике.

Молодая семья живет в здании бывшей школы, прямо в центре хутора. Здание старинное и слишком большой для такой семьи. Зимой особенно трудно с маленьким ребенком, поскольку приходится постоянно топить и носить воду из колодца. Юрию Ивановичу, привыкшему к городской квартире, в этом плане нелегко приходится.

Друзья, которые летом наведываются отдохнуть на свежем воздухе и на природе, иногда искренне удивляются:

— Как ты тут живешь?

А живет он почти как и все остальные в хуторе. Летом выращивает в огороде овощи. Приходит с работы – и на грядки: поливать, полоть. На фельдшерскую зарплату не «разгуляешься». Вот и приходится выращивать себе запасы на зиму: капусту, картошку, морковку.

Случается, что приходится класть на место лопату или мотыгу и идти на вызов. Такова особенность профессии: его помощь может понадобиться в любой время.

Доктор, помогите!

Эти новогодние праздники получились щедрыми на вызовы. Перед новым годом приехали на машине жители из Громков. Просили принять у женщины роды. Вообще-то Громки – это территория другого района, но разве можно отказать в такой ситуации? Оттуда же на учет к Репинскому фельдшеру и детей поставили.

Это еще хорошо, когда за ним приезжают на транспорте, а обычно приходится ходить пешком. В снег и дождь, иногда на окраину через кладбище. Иногда его просят оказать помощь приезжим, отдыхающим на базе отдыха. Юрий Иванович до сих пор помнит, как помогал одному известному композитору. Очень общительный человек оказался, интересный.

Возможно, что общение – это как раз то, что молодому доктору не хватает.

Принимать роды, зашивать раны, вскрывать нарывы – все это в его практике случалось неоднократно. Особенность в том, что люди, иногда даже с серьезными травмами или патологиями, наотрез отказываются ехать куда-то в больницу. Говорят, что нет страхового полиса, денег и так далее. Когда уговоры оказываются напрасными, приходится брать ответственность на себя.

— Берусь… Хотя знаю, что от начальства могу «получить», – вздыхает доктор.

Наверняка, трудно отказать еще и потому, что всех своих пациентов он хорошо знает. Об их жизненных обстоятельствах, условиях и так далее. Около четырехсот человек на его в прямом смысле «попечении».

Сейчас много говорят о возрождении такой формы, как семейный доктор». В общем-то, фельдшера в хуторах и поселках, если они добросовестно к своему делу относятся, таковыми и являются. При условии, что работают не год и не два, и что к ним на взвешивание и прививку приносят совсем еще крохотных детишек. Им ли не знать обо всех «слабых местах», если они имеют возможность наблюдать за малышами с самого рождения?

Так что на селе не нужно возрождать понятий, а создать все условия, чтобы фельдшера не уходили.

После того, как было сказано о здравоохранении, как об одном из приоритетных национальных проектов, в репинском ФАПе мало что изменилось. Зарплата увеличилась, но ненамного. Дали новый холодильник взамен старого, отслужившего все немыслимые сроки эксплуатации. Еще поставили металлическую дверь: помог один из кандидатов в депутаты накануне выборов. То, что всегда есть в наличии и чем неплохо снабжают, так это препараты для экстремальной помощи. Самые «ходовые» лекарства, которые он обычно и назначает, Юрий Иванович привозит сам. Так что ФАП – это еще и мини-аптека. Дорогих импортных препаратов нет. Всегда в наличии средства от давления, простуды, жаропонижающие.

Помимо обычного ингалятора, Юрий Иванович очень хотел бы заполучить кардиограф. Если бы был такой аппарат, в ряде случаев людей не пришлось в поликлинику отправлять.

Отсутствие каких-то устройств для диагностики – это общая беда. Иногда трудно поставить диагноз, если в арсенале врача – только тонометр и его собственная интуиция.

Энергичному молодому доктору верят. К нему нередко заходят просто за рекомендацией по поводу питания, образа жизни и так далее. Почти всегда своевременно и без лишних напоминаний приводят детей на прививки.

Он сделал вывод, что в последнее время жители Репино стали чаще болеть. За один день обращается около десятка человек, а в отдельные дни — больше двадцати. Трудно сказать почему. Может, из-за того, что основная часть жителей – пожилые люди. Может, лекарства слишком дорогие и они не могут с их помощью поддерживать свое здоровье.

Юрий Иванович и об этом задумывается. Все-таки профилактика не должна быть формальной.

Работать фельдшером в хуторе, между прочим, оказалось не так уж плохо.

— Люди здесь проще и отзывчивее. Мне нравится, как они ко мне относятся, – делится доктор.

Он «тает» от жары

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Когда солнце горячее, а сердца холодные

Житель Средней Ахтубы восьмилетний Гриша Синицын, в отличие от своих сверстников, не особенно рад лету. Бегать по лесной тропинке или по горячему песку, ходить на речку, ездить в город на аттракционы – это не для него. Приглашение отдохнуть в летнем лагере, прикрепленное к страничке его дневника, тоже окажется лишним. Последние дни учебного года, которые выдались слишком жаркими, он остался дома. Здесь, за плотными шторами ему и предстиоит провести почти все лето. За исключением прохладных дней.

Его мама рассказывает, что однажды Гриша проснулся в возбуждении, как после кошмара.

— Мне приснилось солнце! – С ужасом сообщил мальчик. – Оно было такое горячее!

На рисунке, который рисовал Гриша в этот раз, не было солнца. Только дом, робот и большой заяц, который «не получился» и за это был нещадно зачеркан. Он любит рисовать. Особенно на больших листах, где много места. А в дневнике, где почти одни «пятерки» и «четверки», есть такая предупреждающая запись: «рисовал на уроке».

У Гриши – редкое генетическое заболевание. Диагноз звучит так: «эктродермальная дисплазия». У него нет потовых желез, зубов. Стоит ему перегреться, как моментально «подскакивает» температура. Сухую кожу приходится постоянно смазывать кремом, но все равно появляется сыпь, а на пятках – «трещинки». Этот «дефект природы» невозможно исправить: только научиться с ним жить. Строго соблюдать температурный режим. Врачи предупредили: если не выполнять правил, может пострадать головной мозг.

С тех пор мама старается изо всех сил, чтобы всегда контролировать его состояние. Один раз чуть с ума не сошла, когда Гриша после школы решил идти не домой, а на занятия по безопасности дорожного движения. Вообще-то она старается каждый день провожать встречать его из школы, нести портфель, и никогда не оставлять его одного дома. Поэтому и на работу устроилась сторожем. Очень хорошо помогают взрослые сын и дочь, а папы у них нет.

Мама заметила неладное, когда Грише всего лишь месяц был. У него неожиданно температура поднималась. Когда его купали, он как рыба в воде. Стоило только вытащить из ванночки, начинал капризничать, а кожица покрывалась суховатой «корочкой». На солнце он вообще сникал, как нежное растеньице. Сердцем чувствовала, что лечение, которое им врачи назначают: всякие антибиотики, уколы ему не подходят. Только в три года, когда нужно было выходить на работу, а мальчика в садик определять (там его отказались брать), поехали в специализированную клинику. Оттуда их к генетикам послали. Тогда и стало известно, что у Гриши наследственное заболевание по генетической линии.

— У старших детей и моих родных ничего подобного не было, – рассказывает мама, — но нам сказали, что это может через десять поколений проявляться.

После обследования им предложили: «Оформляйте инвалидность».

Может себя обслуживать

Гриша Синицын пробыл инвалидом три с половиной года. Потом неожиданно их поставили перед фактом, что теперь такая «привилегия» им не положена. Нет, он не вылечился: просто законы изменились. Раз он может за собой ухаживать, значит, не инвалид.

В больнице, на этой самой комиссии они не единственные в таком положении оказались. Девочку одну, у которой не было второй полноценной руки, тоже не признали инвалидом.

— Не знаю, что государство сэкономит на таких детях? – Вздыхает мама, поглядывая на Гришу, который, «пощелкав» телевизором, занялся игрушками.

У него нет дорогих игрушек, а компьютер, который стоит в другой комнате, уже давно безнадежно устарел. На нем можно только рисовать да в карты играть. Недавно врач-дерматолог выписал Грише мазь, которая, как оказалось, стоит около тысячи рублей. Пособие по инвалидности они получали небольшое, но все-таки хоть какое-то регулярное подспорье. Зарплата сторожа, как известно, небольшая. Хорошо, что мазь эту старший сын купил. Хорошо, что у них по-настоящему дружный «семейный клан». Рассчитывать на иную помощь не приходится.

— Допустим, что я его и без пособия прокормлю, – рассуждает мама, — но ему-то самому с инвалидностью было бы проще. Разве его можно приравнять к обычным детям?

На уроках физкультуры, например, Гриша просто присутствует. Тем не менее, учитель просто обязан поставить ему оценку. По каким критериям – непонятно. Не так давно мама написала письмо в областной комитет по здравоохранению. Просила пересмотреть их случай. Тем более что заболевание у них редкое. Возможно, по всей области таких, как Гриша – раз-два и обчелся. Некоторые врачи откровенно признавались, что с такой «ошибкой природы» первый раз сталкиваются. И сколько они ездили по больницам, ни разу не встречали таких, как Гриша.

В официальной бумаге, которая пришла из Комитета, сказано, что для повторного освидетельствования мальчик нуждается в консультации главного специалиста по челюстно-лицевой хирургии.

Почему именно у этого специалиста, Синицыны до сих пор не могут взять в толк. Как ни сложно жить без зубов, но все-таки это ни в какое сравнение не идет с их проблемами по поводу перегрева.

Однако, и эту возможность они не собираются упускать. Главная сложность в том, как довезти Гришу до больницы.

Не обижайте!

Мальчик пошел в школу в шесть лет, и достаточно быстро там «адаптировался». Он получает хорошие оценки, участвует в жизни класса, с удовольствием общается со своими друзьями. Своими любимыми предметами называет ИЗО, математику, чтение. Раньше он хотел стать пожарником, а потом — милиционером. В общем-то, он ведет себя и рассуждает как обычный восьмилетний мальчик, который верит в то, что жизнь – удивительное приключение. Любит читать. Его рекорд в этом году по технике чтения — девяносто три слова в минуту. Это несмотря на трудность в произношении.

Ему делали несколько протезов зубов, но носить их оказалось невозможным. Имплантанты можно поставить только после восемнадцати лет. Отсутствие зубов, конечно же, заметно, но оно не делает лицо безобразным или некрасивым. К тому же у Гриши «живые» и такие смышленые глаза.

В последнее время он перегнал многих своих сверстников по росту и весу.

— Он вынужден мало двигаться, – дает свое объяснение мама.

— Не обижают его в школе?- Спросила я.

— По-всякому бывает…

Во время всего нашего разговора я не переставала удивляться терпению и самообладанию этой женщины и ее убеждению: то, что с ними произошло – не самое худшее. Слава богу, что Гриша здраво рассуждает, ходит, дышит. Он рядом – и все в порядке. Все остальное неважно: лишь бы ему было хорошо. Поэтому у него глаза живые, поэтому умеет радоваться жизни. У него есть то, что ни купишь ни за какие деньги: материнская любовь, в свете которой легко и свободно. Уж поверьте, что есть вполне здоровые дети, которые ощущают себя в жизни душевно больными. Они просто не знают, как это называется, но знают, как тоскливо сжимается сердце в ожидании родителей, которые не идут.

Только материнская любовь может согреть, и обнадежить, и вернуть веру, если потребуется. Не может только одного: защитить и уберечь от чужих насмешек и недобрых слов. Поэтому в следующих строках я обращаюсь к родителям прежде всего. Давайте учить наших детей милосердию и доброте, чтобы не могли обидеть слабого, крикнуть в спину обидное слово. Давайте будем терпимыми к тем, кто не такой, как все.

Если вырастет у нас такое поколение детей, кто знает, наверняка законы станут гуманнее. Наверняка, не стану «отбирать» инвалидность у тех, кто в ней нуждается. Особенно у детей. Как бы там ни было, а существует прямая зависимость: гуманное общество-гуманные законы.

Революционная бабушка

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Есть только век между прошлым и будущим

В начале марта жительнице хутора Клетский Евдокии Степановне Бакумовой должно исполниться сто лет. Накануне мы побывали в гостях у нее и ее дочери Екатерины Павловны, которая ухаживает за старушкой.

«Дом престарелых»

В летней кухне, где им удобнее и топить меньше надо, они живут втроем: третий – муж дочери, инвалид. Дочери уже самой за семьдесят. Не так-то просто управляться по хозяйству да за двоими ухаживать. Хорошо, что дети помогают со стиркой, уборкой. Бабушка Евдокия всегда чисто и аккуратно одета. Одна из ее внучек, ступая на порог дома, иногда шутит:

— Привет дому престарелых!

В тот день, когда мы приехали, Евдокия Степановна в чистом халатике и чулках лежала на кровати, и иногда громко вздыхала. Бывают такие маленькие сухопарые старушки, которых щадит время. Так вот она из таких, которые к концу жизни весят как ребенок.

Пришлось распрощаться с надеждой, что столетняя бабушка что-то вспомнит и расскажет: оказалось, она не видит и не слышит. Екатерина Павловна кричала ей в самое ухо с заметным украинским или подобным ему акцентом:

— С району к вам приихали…

Однако, бабушка никак не реагировала на такое обстоятельство, и я предложила ее дочери:

— Ну, тогда вы о ней расскажите…

Рассказ получился немного сбивчивым. Все это время бабушка лежала, покорно сложив руки в морщинах. Я уже подумала, что она совсем не встает. Через некоторое время Евдокия Степановна поднялась. Оказалось, что она понемногу передвигается, сидит и самостоятельно ест.

— Ты кто?- Спрашивала она дочку, хватаясь за ее руки, платье.

— Цеж я: Катя.

Бабушка успокоилась и как будто обрадовалась, запричитав что-то свое про Катю. Только незрячие глаза оставались неподвижными и ничего не выражали.

Забрала война

Бабушка Евдокия из местных. В этих краях она родилась и жила, выходит, еще при царском режиме. Доля ей выпала несладкая, сиротская. Отец не пришел с первой германской, а мать умерла от тифа. В то время ей было десять лет, младшему брату Мишу – три года. Считай, что она ему мать заменила.

Сначала жили у дедушки, а потом нанимались в люди работать.

Екатерина Павловна помнит, как Мишу провожали в армию. Был он высокий, статный. Ей, пятилетней девчонке, по крайней мере, так казалось. В тот памятный день он бросал ребятишкам орехи горстями. Больше они его не видели никогда.

До войны Евдокия вышла замуж и родила пятерых детей. Когда муж уходил на фронт, была шестым беременна. Сыночек Вася родился в 1941 году.

— Голодали мы очень, – вспоминает Екатерина Павловна,- но мама никого не бросила. После войны ее наградили за работу. Она ведь знаете, какая была: наравне с мужиками лес резала…

Во время войны, и когда бомбили левый берег, все многочисленное семейство не покидало насиженного места. Ребятишки добывали съестное и пасли скотину. Екатерина Павловна до сих пор помнит, как однажды они стали свидетелями воздушного боя. Они пытались буквально вжаться в землю, когда падали бомбы и свистели осколки. Один самолет задымился и стал падать. Ребята бегом побежали к месту падения. «Подстегивало» не только и не столько любопытство: а вдруг в самолете окажется что-нибудь из еды?

В кабине они увидели обгоревший труп летчика, который так и не выпустил из рук штурвал. Когда подошли поближе, кто-то увидел на крыле завалившегося самолета крест и закричал:

— Это немецкий! Немецкий!

Детвора бросилась врассыпную. На них даже поверженный самолет наводил ужас. Он до сих пор остался в душе.

Не случайно бабушке Евдокии, которая лет шесть живет в полной темноте и тишине, до сих пор нет покоя. Она порывается то корову идти выгонять (коровы у них давно уже нет), то еще что-нибудь делать. Она всю жизнь в работе. Столько сил и усилий потрачено, что остается только удивляться: откуда они брались в этом теперь иссохшем теле?

Первая германская война забрала у нее отца, а вторая – мужа. Брат Миша погиб на финской. У нее на роду было написано: работать за себя и них, которые не вернулись. Надо было «поднимать» шестерых детей.

Как раньше со всякими трудностями и лишениями, теперь бабушка Евдокия со старостью «борется».

— Что со мной случилось, не пойму. Ноги не слушаются, — не так давно жаловалась она Кате.

Их достаток

Евдокия Степановна работала в колхозе. Это сейчас по старости ей хорошую пенсию назначили, а когда «колхозную» получала, по минимуму.

На это она никогда не жаловалась, наоборот говорила:

— Как хорошо: пенсии на хлеб хватает, и даже еще остается.

Для них, переживший голод, так: если хлеба вдоволь – это достаток в доме.

Недавно Екатерина Павловна на рынке конфеты покупала.

— Кому много так берешь? – Спрашивала продавщица.

— Мы их в детстве не ели, так хоть сейчас наедимся вдоволь, – отвечала она.

По поводу еды столетняя бабушка не «капризничает». Помаленьку ест все, что ей предложат: кашу, сосиски, молоко.

Таблеток никаких не принимает: разве что слабительные. Лет двадцать назад она перенесла операцию: грыжу ей вырезали. Зрение пытались сохранить, но бесполезно. Раньше она видела очертания и силуэты, а теперь – неизвестно. Конечно, если бы она хоть немного видела и слышала, то бабушка так не «чудила» бы. Ведь по сути дела теперь она живет в своем замкнутом мире. Кто знает, какие картины прошлого проносятся перед ней, какие встают образы. Полная слепота и глухота хоть кого сведет с ума.

Иногда она спрашивает, что сейчас на дворе: зима или лето? Когда с Ульяновска приехал сын Вася, она его не узнала.

Теперь уже не все ее дети остались в живых: умерли сын и дочь.

Екатерине Павловне сказали, что нужно бы бабушку свозить в больницу, но она воспротивилась. Это ведь нужно ее на носилках тащить. А вдруг она подумает, что ее в могилу несут?

По поводу столетнего юбилея, дочь уже планы строит: торт куплю, сестры придут. Подарки их маме теперь ни к чему. Главный подарок – забота и внимание.

Односельчане с уважением относятся к Екатерине, которая столько лет заботится о матери.

— Тебе за это господь век продлит, – один раз сказал кто-то.

— Лучше не надо, – запротестовала она.

Сказочки для Никиты

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Пришелец

Никита не любил игрушки: только «дельные» вещи. Он мог, например, целый день таскаться со старым фотоаппаратом, каким-нибудь разваленным фонариком, засушенной стрекозой или прутиком, который принес из леса. Коробки, листики, фантики, яркие упаковки – все это ему было безумно жалко выкидывать. Свое «богатство» он складировал под кроватью вместе с игрушками. В отдельном чемоданчике у него хранилось «оружие»: вернее то, что от него осталось. В другом – машинки и солдатики: раненые вместе с боеспособными. Иногда под кроватью накапливалось столько всего… И тогда мне приходилось «запускать лапу»: вытаскивать и отсортировывать. На вопрос «тебе это надо?» Никитка отвечал одно и то же: «надо!»

Кажется, была среда или четверг. Возле кровати «выросла» целая гора «мусора с моей точки зрения», а ящики и коробки с игрушками стояли рядом. В самом уголке я заметила еще одну: серую такую, картонную – ничего примечательного.

«Наверное, там какие-нибудь обломки от мобильников или склад гусиных перьев, ракушек, булыжников – все что угодно может быть», — подумала я.

Коробка открылась как будто сама: стоило прикоснуться к крышке. Со дня на меня глянули два блестящих глаза.

— Никита!- В ужасе закричала я. – Иди-ка сюда.

За моей спиной послышалось мерное сопение.

— Это кто?

Никита посопел еще для порядка, потом потянул коробку к себе.

— Он мой?

— Ну, я не знаю…

— Он же под моей кроватью завелся – значит, мой.

— Подожди. Надо еще проверить: может, он грязный, или блохи. А может… он кусается?

Крышка сама собой оказалась в моих руках, а потом на коробке. Когда я приподняла ее через несколько мгновений, в коробке ничего не было.

— Ну вот!- Возмутился Никита, — упустили пришельца.

— Почему пришелец?

— Ну, он же пришел к нам откуда-то – значит, пришелец… А давай ему миску с молоком поставим под кроватью. Есть захочет- придет.

— Ну да, только мисок с молоком и пришельцев под твоей кроватью не хватало…

Из детской я выходила с опаской: мне казалось, что в любой момент из-под дивана или любого угла может выскочить пришелец.

Уши-лопоуши

За окном лаяла соседская собака, и светили звезды. Детские передачи по телевизору закончились – это значит, что Никитке пора спать. Дурную привычку есть перед сном, он компенсирует всеми остальными: чистит зубы, убирает игрушки, умывается. Правда он тянет время, и из-за этого вечер становится безразмерным и сильно натянутым. Но заканчивается он хорошо: чтением книги.

Кажется, в тот раз мы читали «Волшебника изумрудного города» или «Алладина», как вдруг в самом интересном месте раздался странный звук. Из-под кровати. Кажется, из угла, где стояла картонная коробка, которую мы засунули порожняком обратно.

Представьте себе звук пикирующего бомбардировщика и переливы нескольких колокольчиков, и легкий скрежет колеса телеги, и еще сверчок за печкой. Это было что-то среднее, переливчатое и приглушенное.

У Никитки слегка округлились и заблестели глаза, и он стал медленно сползать под кровать.

— А вдруг укусит! – предупредила я.

— Да он не кусается! Он поет!

— Это он сейчас не кусается…

Никитка взял фонарик, и мы оба засунули головы под кровать. Было видно, что из картонной коробки свешиваются какие-то платочки. Как только мы завозились и «зашикали» друг на друга, звук пропал, а платочки засунулись внутрь.

Я вытащила коробку на середины комнаты, но не решалась ее открывать.

— Давай, лучше еще почитаем, а потом посмотрим, – предложила я.

— Давай!

Как только мы добрались до середины очередной главы, звук опять «включился». Более того, краешек приоткрылся, и оттуда высунулось огромное мягкое ухо, похожее на крыло, или крыло, похожее на ухо.

Я продолжала читать, а Никитка осторожно приподнял крышку. В следующее мгновенье уши пришли в движение, запорхали, как крылья бабочки, и странное невиданное существо устроилось на потолке прямо над моей головой. Теперь оно потихоньку мурлыкало и жмурило глаза на картинку. Надо сказать, вполне человеческие, разумные глаза. Наверное, ему понравилась сказка.

— Цыпа-цыпа, кис-кис, гули-гули, – позвал Никитка и встал на кровати во весь свой полный незначительный рост.

Существо шумно вздохнуло, сделало круг под потолком, потом прошлось по полу (оказывается, длинные уши могут служить и ногами) и преспокойно протиснулось в коробку, плотно закрыв за собой крышку.

— Ну, все, – сказала я, — значит, пора спать. Видишь, Пришелец хочет отдохнуть в своей коробке.

Никитка согласился, подсунул под ухо одеяло и разрешил мне выключить свет. Не знаю, что происходило в его комнате этой ночью, но мне казалось, что я слышу мурлыканье и хлопанье крыльев.

Кузин друг или враг?

Как выясенилось, странности казались не только мне. Ранним утром кот Кузя столкнулся с очевидным-невероятным. С утра он решил попоить воды, и направился в ванную, дверь которой обычно ловко открывал своим носом. По мере приближения к двери, он все сильнее и сильнее приседал на своих лапах. Видно было, как у него ходят лопатки под шкурой, а хвост он держал параллельно полу. Через щелку было видно, как по ту сторону мелькнула какая-то тень.

-Наверное, мышь, – подумала я.

Мы с Кузей приготовились. Резким движением я толкнула дверь, которая, отскочив от косяка, чуть не стукнула мне в лоб. Вместе с Кузей мы стояли уставившись в одну точку: сверху на рамке зеркала сидел пришелец. Кузя занервничал: он становился на задние лапы, жалобно и призывно мяукал и маячил хвостом. У него так бывало, когда вдруг заметит на верхней ветке воробья. Понимает Кузя, что у него лапы коротки, а воробья ну очень хочется.

Пришелец, наоборот, не обращал на кота никакого внимания. Его крылья-уши влажно блестели, а несколько волосков на морде были аккуратно причесаны.

«Может, он разумный, – подумала я, – речь нашу понимает. Только не говорит почему-то. А чем, интересно, его кормить?»

По поводу кормежки Никитка решил просто:

— Конфетами.

— Почему конфетами-то?

-А кто от них откажется?

— Да уж, от такой «диеты» у него только зубы испортятся, но уши в трубочку свернутся.

Пока мы рассуждали, как за ним ухаживать и чем кормить, Пришелец исчез. Никитка ждал и искал его целый день. Он без конца вытаскивал и открывал картонную коробку, но она оказывалась пустой.

— Ну, пожалуйста, Приша, появись. Я тебе отдам всех солдатиков и робота. Он ходит – надо только батарейку новую вставить, — уговаривал он коробку.

За этим занятием и застал его вернувшийся с работы папа. Никитка даже не спросил его «что принес?». Поэтому папа ужасно удивился и спросил у меня:

— Что это с ним? Не заболел?

— Да нет. Это он пришельца вызывает.

— Кого?

— Пришельца. Маленького такого, с большими ушами.

-Чебурашку что ли?

— Причем здесь Чебурашка? – возмутилась я.

— А при том, что вам телевизор надо меньше смотреть. Тогда и пришельцы не будут появляться, — в свою очередь возмутился папа.

Вечером история повторилась. Мы опять читали, и на второй странице Приша «вынырнул» откуда-то из тумбочки. Он опять свистел, шелестел и присвистывал – пел по-своему. А может, даже танцевал на потолке, если всякие «фигуры» на потолке можно назвать танцем. Мы не могли удержаться от смеха. Под конец случилось и вовсе невероятное: Приша плюхнулся на колени Никитке и разрешил себя погладить. Он почти ничего не весил, будто состоял из тончайшего материала: голова и два уха, которые одновременно служили крыльями, ногами, руками. При сильном ветре он мог улететь под ними, как под парусами.

Дно серой коробки мы застили мягкой фланелевой тряпочкой, и положили Пришу туда. Никитка ни за что не хотел убирать коробку с кровати.

Наш папа, который все это видел, заявил, что это какое-то мутирующее существо. Возможно, доселе невиданная моль. Слишком много лишнего «мусора» в доме – вот оно и завелось. Так всегда получается.

Какие сказки любит Приша

Мне показалось, Что Никитка и Приша научились разговаривать. Один раз, например, я подслушала такой «диалог»:

— Приша, ты играть любишь?

— Я – тоже. Давай в казаков- разбойников?

— Ну, тогда в морской бой…

— Ну да, ты писать не умеешь… Это ничего. Я тоже плохо еще пишу. Мы с тобой вместе на следующий год в школу пойдем. Посажу тебя в портфель, ты уши свои свесишь и слушать будешь.

Проша что-то согласно прощелкал.

— Тогда давай лучше мультики смотреть.

Для Никитки мультики – это «наркотик». Он может смотреть их и час и два, под конец расплываясь на диване, как амеба.

Почему-то телевизионные дяди и тети считают, что шестилеткам, типа нашего Никиты, надо смотреть «войнушки» и «стрелялки». Вот он их и смотрит.

В тот раз шли какие-то звездные войны. Существа устрашающего вида и люди в скафандрах воевали между собой. Зеленые монстры лопались на экране, оставляя зеленые лужи.

Сначала Приша смотрел на экран удивленными глазами. Потом закрыл их ушами и сжался в тонкий стебелечек. Потом что-то внутри его невесомого тельца «взорвалось». Он стал метаться из окна в угол с душераздирающим криком.

— Быстрее выключи телевизор! – Закричала я.

В этот момент входная дверь открылась: пришла бабушка. Приша стрелой вылетел в дверь и раскрытое окно. Он будто бы «растворился» в небе. Мы с Никитой стояли и с ужасом смотрели ввысь.

—Что это у вас: летучие мыши завелись?- Спросила бабушка.

Нам с Никитой не хотелось ничего говорить. Ну а когда наступил вечер, я не выдержала:

— Он вернется. Прилетит послушать сказку.

Глаза у Никитки заблестели с надеждой.

— Приша – мой брат – предупредил Никитка. Потом спросил:

— А что такое брат?

Вечером нас ждало разочарование. Я прочитала две сказки, но Приши не было. Напрасно мы заглядывали под кровать и два раза открывали окно. Все было напрасным.

-Мне приснился сон! – С утра радостно заявил Никита. — Приша вернулся. Он просто улетал отдохнуть. И еще: он просил нас говорить потише, а то ему очень громко. И еще он мне улыбался.

Когда я готовила ужин, Никитка потянул меня за руку в свою комнату. В коробке на фланелевой тряпочке как самое премилое на свете существо сидел Приша. Мы с Никитой сели напротив него. Внезапно свет два раза мигнул и погас, раздался едва слышный щелчок.

— Я расскажу вам сказку, — немного писклявым негромким голосом сказал Приша.

Пришина Сказка

— Вы видели лунную дорожку? Это когда лунный свет падает на воду. А иногда он падает сверху «столбом». Внутри него кружатся мотыльки, ночные бабочки и пыльца, и все серебрится желтым светом. Я тоже кружился в лунном столбе и слушал музыку ночи. Это когда звезды разговаривают между собой и стрекочут кузнечики, и спят деревья. Нас было много: очень много. Если бы мы выстроились в ряд, то могли достать бы до луны Мы жили в лунном свете. Водили по ночам хороводы и разговаривали между собой. Не так, как люди разговаривают. Для этого нам не нужно издавать звуков. Днем мы становились совершенно прозрачными, и поэтому нас никто не видел. Мы были счастливы и думали, что так будет вечно. Ведь луна появляется на небе каждый день.

Но однажды случилось вот что: со всех сторон к лунному столбу стали приближаться черные тени. Они «вынурнули» откуда-то из-под земли во время лунного затемнения. Они становились все больше и больше. Потом они стали «пожирать» ночные тени и лунный свет и все, что в него попадало. Мы пытались ускользнуть вверх. Я мчался наверх к самой луне и, оглядываясь на землю, видел лишь сплошную темноту. Это был час тьмы. Я очень устал: ведь мы не приспособлены для того, чтобы летать в космическом пространстве. Я ослабел и начал падать вниз. Не знаю, сколько времени прошло, но я очнулся при дневном, а не лунном свете и увидел перед собой человека. О ужас! Мое тело было не прозрачным. Поэтому он увидел и подобрал меня.

Мне очень повезло: это был необыкновенно добрый и мудрый человек. Жил он в лесу с собакой Томми и другими животными, которых кормил. Сначала он принял меня за животное и тоже пытался кормить. Вообще-то мы питаемся лунной энергией. И еще у нас есть одна особенность: когда мы сопрткасаемся с каким-то существом, то становимся похожи на него. Постепенно я стал похож на того человека. Научился ходить, говорить и даже читать. Но больше всего на свете я люблю сказки: добрые, со счастливым концом. У них такой сладковатый вкус, и воздух вокруг становится немного розовым. Однажды я пролетал мимо вашего окна и почувствовал сказку. Потом я каждый день стал прилетать. Я знал: сказка начинается, когда едва-едва всходит луна.

— А что стало с тем человеком?- Спросила я.

Приша шумно вздохнул и опустил голову:

— Люди живут так мало… Он умер от старости. По вашему человеческому исчислению ему было около ста лет.

— Значит, теперь у тебя нет хозяина? – Встрял Никитка.

-Хозяина?- Удивился Приша. – Хозяин это у домашних животных, а я — совсем другое.

-Кто же ты?

— Теперь я уже не знаю. Когда мы дружили с Томми, у меня даже отросли усы и стали появляться когти.

-А как тебя называл тот человек?

— Он называл меня Лунный свет.

— А можно мы будем звать тебя Приша?

— Ну, если вам так хочется…

В это вечер в детской еще долго горел свет. Никитка уговаривал Пришу остаться с нами. Чего он только не «наплел»: что скоро сам будет ему читать сказки и научит его играть в компьютер и заставить Кузю дружить с ним. Это ничего, если у Приши вырастут когти и шерсть. Он, Никитка, любит всех: и папу, и маму, и Кузю, и Пришу, если даже они сердятся.

Меняется распорядок

Раньше Никитка любил с утра долго валяться в постели. Теперь он вставал чуть свет и первым делом вытаскивал заветную коробку. Другое дело, что Приша не всегда там обнаруживался. Он-то никогда не спал. Однажды утром он напугал меня до смерти, повиснув вниз ушам на дереве возле дома. Я подняла голову – и прямо перед собой увидела глаза. Причем до ужаса похожие на Никиткины. Это по их поводу я говорила: «Нет, ну вы посмотрите: зачем мальчишке такие голубые глаза с длинными черными ресницами?» Теперь они взирали на меня с ветки. Такие умилительно- прелестные. Хоть сейчас бантик на голову –и на конкурс красоты.

Пока я собиралась с мыслями, сзади раздался Никиткин голос:

-Приша, ко мне!

Раньше Никитка все время просил у нас собаку. В последнее время и дня не проходило, чтобы он не вспоминал об этом. Теперь воображаемая собака отошла на второй план: у него был Приша. И друг, и собака, и пришелец в одном лице. Несмотря на странности, это была дружба. Приша отлучался все реже и ненадолго.

— Куда ты летаешь?- Спросил его Никитка

— Ищу своих братьев.

— А где они?

— Не знаю. Один раз, когда пролетал над морем, мне показалось, что я увидел брата в лунном свете.

— А потом?

— Потом он исчез. Как будто нырнул в воду

— Приша, – оживился Никитка, – а ты можешь под водой жить?

— Не знаю…

В то время, когда я спокойно резала свеклу для борща на кухне, в ванной комнате кто-то очень шумно плескался и вскрикивал. Забыв бросить нож, я «подлетела» к двери. Перед тазиком с водой стоял Никитка и Пришей в руке. С них обоих стекала и капала вода.

— Что-то не получается, — сказал Никитка, вытирая ладошкой лицо.

_ Что не получается?

— Да вот мы с Пришей хотели узнать, может ли он жить под водой. А он… не тонет.

— Зачем под водой? – удивилась я, – он же не рыба. Хотя может быть… Давайте еще раз попробуем.

Действительно, вода не хотела принимать Пришу. Он всплывал как поплавок, щурился и отплевывался. Когда мы делали последнюю попытку, дверь ванной комнаты неожиданно приотворилась. Оказывается, ее Кузя открыл. Не обнаружив на положенном месте в миске воду, которую мы пролили, он поднял не меня зеленющие глаза и сказал «мяу». Конечно, я тут же наполнила миску.

Полюбовавшись, как он жадно глотает воду, я сказала:

— Надо же какой сообразительный! Знает, как просить надо.

— А вы слышали, что он подумал? – Совершенно серьезно спросил меня Приша, которого Никитка держал в полотенце.

— А что?

— Он подумал: надо же, какая хозяйка сообразительная. Знает, что я пить хочу.

На кухню я вернулась в полнейшем удивлении. Оказывается, Приша мысли умеет читать. Интересно, только животных, или людей – тоже.

Радуга в оболочке

Никитка раздобыл крышечку с «кругляшкой» — и с утра пускал мыльные пузыри, которые пахли моим шампунем от перхоти. Он сидел на балкончике, свесив ноги вниз и дул в «кругляшку». Пузыри гроздьями слетали в огород, отливали всеми цветами радуги и лопались. Некоторые долетали до земли, опускаясь на зеленые листья помидор.

«Теперь у наших помидор не будет перхоти», – подумала я, и поспешила заняться своими делами, пока никто не мешает.

Через некоторое время Никитка смеялся взахлеб. Я выглянула в окно и увидела, что он уже с Пришей. Когда вылетали пузыри, Приша летел вместе с ними. Причем он раздувался так, что сам становился похож на огромный мыльный пузырь, только с глазами. Пузыри лопались – и он тоже «лопался», «сдувался» как лопнувший воздушный шарик. Потом ему это надоело, и Приша попросил у Никитки стаканчик с разведенным шампунем.

Я никогда не видела такого большого пузыря. Пока он дул, пузырь становился то белым, то ярко-желтым, то багровым. Он едва не задевал перила балкона, а Приша не прекращал. Потом он встряхнул ушами — пузырь оторвался и медленно полетел в небо. Дунул ветер – и он закружился, как будто затанцевал вальс, стремительно улетая от нас. Мы смотрели вдаль как завороженные.

— Как у тебя так получилось?- Восторгался Никитка.

— Ничего особенного. Ты же сам мне дал трубочку, — Приша висел на перилах балкона как летучая мышь: вниз головой.

— Ну у меня же так не получается,- возмутился Никитка.

Приша перевернулся в нормальное положение.

— Надо просто вдохнуть в пузырь душу. Я закрыл глаза и думал о большом теплом солнце. Представил, как оно опускается в море под вечер. У того пузыря – душа солнца.

— Я понял! Понял!- Обрадовался Никитка.

Он стал ужасно серьезным, когда взял в руки стаканчик и стал сосредоточенно дуть на «кругляшку», закрыв глаза. Сначала у него вообще никакой пузырь не получался. Потом «выдулась» какая-то гроздь: один буквально «сидел» на другом. «Гроздь», отлетев на несколько метров, буквально рухнула вниз, щедро обрызгав помидоры.

— Ну, и о чем же ты думал? – Спросила я, глядя вниз.

— О папе.

— Давай лучше ты! – Предложил Никитка Прише.

В этот раз пузырь у него получился меньше, но очень ярким. Он как будто светился внутри. Пузырь полетел в небо, и прямо над макушкой дерева «рассыпался» на тысячу брызг. Все они засверкали на солнце разными оттенками зеленого, желтого, красного, синего. Это была рассыпавшаяся радуга. Потом мы еще наблюдали, как в воздухе поблескивали и гасли разноцветные «кусочки» — огоньки.

— Такая яркая, – изумленно выдохнул Никитка, — оказывается, у радуги такая яркая душа.

Миллионы всяких роз

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Ни для кого не секрет, что сейчасбольше всего того, что называется сельскохозяйственной продукцией, производитсяв личных приусадебных хозяйствах. Собственное подворье -основа всего населе.И очень часто мини -фермы и овощные плантации на своих сотках заводят не по желанию,а надобности:коллективное хозяйство «развалилось», а фермерство не всем по плечу. К такой вот «расколлективизации» мы пришли. В своем хозяйстве ты и директор, и агроном, и рабочий, и продавец. Хлопот не оберешься. Особенно если хозяйство это крупное. Владельцы огородных, балаганных«плантаций»сетуют: в совхозе было проще…

Миллионы всяких роз

Расцвели уРозы Константиновны Ивушкиной – жительницы хутора Закутский Среднеахтубинского района.В этом году из-за затяжной весны немного позже, чем обычно: в середине апреля. Вбалагане, занимающем восемь соток, до самого последнего времени приходилосьтопить печи. Розы – цветы нежные, не терпят большого перепада температур: днем солнце нагревает, как в «парной»,а ночью…

Ночью хозяйке приходится несколько раз вставать, подбрасывать уголь. По секрету она призналась: самое большое желание – выспаться.

Вряд ли это удастся в ближайшее время. Весной работы хоть отбавляй. Участок Ивушкиных – это тридцать пять соток земли. Помимо роз, РозаКонстантиновна выращивает деревья и саженцы. Она – бывший агроном совхоза «Краснослободский».

В общем-то, этим все сказано. Теперь вся совхозная специфика – в ее саду и огороде.

Здесьдеревья, цветы сортовые. Есть редкие для наших мест, уникальные. Они, между прочим, пользуются спросомубогатеньких дачников, падких на всякую «экзотику». Не так уж мало любителей, готовых заплатить за какой-нибудь «корешок» немалые деньги. Но у Розы Константиновны есть и такие, которые не продаются.

—Вот тут черныйтюльпан, здесь туя, ромашка голландская, кустовой шиповник, – проводитхозяйка «экскурсию» по своему участку.

Посмотреть есть что. На несколько минут мы задерживаем у бассейна, где пока немного воды. Оказывается, в нем даже рыба обитает. Тольконе видно ее: вода мутноватая, бассейн пока не чистили.

Идеяустроить его возникла сама собой. Когда Ивушкины купили этот участок пятнадцать лет назад, он на задах буквально «уходил» в балку. Емкость под бассейн вырыли, чтобы было чем засыпать. И то этой земли оказалось мало…

Наместе бывшей балки посадили сад: деревья на полукарликовом подвое. Роза Константиновна считает, что они – самые перспективные и удобные: легко собирать урожай, ухаживать, обрезать почти не надо. В прошлом году с них собрали, в общей сложности, около трех тонн урожая. Получается, по сто пятьдесят килограмм с одного древа. Садоводы знают, что это неплохой результат. Яблоками, грушами всех родных и знакомых снабдили, ну а они, в свою очередь, стараются Розе Константиновне помочь по мере возможности. Вот и теперь племянница приходит. В ближайшее время нужно вытащить из подвала ящики с саженцами зимней прививки, высадить их в грунт. Как только розы расцвели, – началась срезка. Каждый день в шесть часов утра. Цветы ставят в ведра и спускают в подвал.Там они до тех пор, пока закупщики не приедут. Ранние розы востребованы. Их охотно покупают. До тех пор, пока не «подойдут»цветы в открытом грунте. Часто бывает, что в июле цена падает ниже некуда. Проще выкинуть или отдать кому- нибудь.

—Труд наш неблагодарный, – сетует Роза Константиновна, – перекупщики на наших цветах и то больше зарабатывают, а ведь столько труда…

—А сами торговать не пробовали? – Спросила я.

—Нам некогда.

Мне показалось, что про «неблагодарный труд» – это хозяйка немного сгоряча. Иначе как объяснить, что про сорта разные и свои цветы рассказывает онас воодушевлением. Про то, как расцветает какой-нибудь первый цветок, – и все несколько раз в день приходят просто полюбоваться. Про то, как красиво становится, когда убирается пленка с балагана. Среди розовых кустов важно расхаживают курицы ияркие желтые комочки -цыплята. Или восторженно о новых столистковых розах: снизу белых, асверху цветных.

Если бы Роза Константиновна могла, тособрала бы на своем участке все экзотические растения. Пока же она может похвастаться помимо всего прочего японской айвой, двумя сортами жасмина, можжевельником, черным абрикосом, вьющейся малиной, сортовыми ирисами, барбарисом, вьющимися розами, которые цветут все лето,лилиями. Не все даже знают, что есть такие. В последнее время лилии ей больше всего нравятся: крупные, нежные, со словно бы точеными лепестками. Своими ценными«экспонатами» у цветоводов принято обмениваться или дарить.

—Я и сама люблю дарить, – признаетсяхозяйка, -это же у человека память остается на много лет. Я, например,свои подаренные деревцаназываюименем, кто подарил: Юра, Лида…

В свое время окончившая Мичуринскую академию и столько лет проработавшая цветоводом, Роза Константиновна в последнее время поверила в некоторую «мистику» вокруг цветов. Во-первых, не каждый цветок всем подходит: у кого-то он цветет буйным цветом, а у кого-то чахнет. Во-вторых, цветы все чувствуют.

—Я в последнее время разговаривать с ними начала, – призналась она.

Конечно, любителей-цветоводов,с удовольствием разбивающих клумбына своем участке, вокруг нас не так уж мало.Розы Константиновна – особый случай:здесь и призвание,и профессия, и коммерческий интерес.Деньги нужны, чтобы оплачивать учебу сына в институте. Да и сбережения на старость неплохо было бы сделать. При нынешнем положении дел владельцы личных подворий налогов не платят, и в пенсионный фонд – тоже. Так что по достиженииопределенного возраста государство им минимальный размер пенсии определит, который пока не соответствует прожиточному минимуму. Глава администрациифрунзенского сельсовета В.А. Чигарев считает, чтообложить частников налогом – это вызвать всеобщее недовольство. Даже сейчас некоторые хозяева предпочитают хранить в тайне, сколько коров да бычков на подворье,соток под балаганом.Появится закон о налогах, – еще тщательнее начнут скрывать, а может, и сокращать хозяйство станут. Не от хорошей жизни. Результаты труда на своем подворье непредсказуемы: один год получишь хороший урожай, а другой – нет. А если и хороший, то это еще не дает гарантию, что выгодно продать удастся.Перекупщики, поднаторевшие в этом деле, действительно иногда больше зарабатывают. В одном только можно быть уверенным:на земле худо-бедно прокормиться можно. Если, конечно, не сидеть, сложа руки.

Роза Константиновна призналась, что она о пенсии не думает. Да еще пошутила по этому поводу: мол, до этой поры не доживет. Столь грустную шутку можно «списать» разве что на сумасшедшую весеннюю пору, когда дел невпроворот. Кстатиговоря, на площадке рядом с бассейном Ивушкины собираются устроитьместо для отдыха, баньку поставить. Высокие березы у забора будут шелестеть кронами,в пруде – плескаться рыбки, а ветерразносить запах цветов. Не жизнь, а идиллия. Так может показаться всякому, кто не знает, сколько труда здесь вложено в каждый цветок и деревце.

Сердце. которого хватит на всех

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

За зеленым «забором»

Дом Юлия Павловича Попова окружен пятиэтажками и деревьями, скрывающими от посторонних глаз. В микрорайоне он как «островок» прошлой жизни. Одно время поговаривали о том, что и на этом месте скоро построят высотный дом. Не успели. Грянула перестройка, и дома перестали возводить вообще.

Юлий Павлович не жалеет: ему на земле хорошо. Жаль, что электрики срубили клены возле забора. Они были что-то вроде «зеленого щита». Теперь видно с балконов и окон пятиэтажек, как он «копошится» на участке, пыль с дороги летит. Утешает, что остались во дворе высокие плодовые деревья. Одна яблоня растет со времени, когда Поповы только еще переехали в этот дом: с шестидесятых годов. Этой осенью на верхних ветках как фонарики красуются яблоки. Хороший сорт: хоть и некрупные, но сочные, сладкие, и храниться могут долго. Упавшие яблоки хозяин складывает снаружи на подоконниках, крылечке. Получается дом, словно бы в украшениях.

Сейчас он, пожалуй, слишком просторный для одного человека, а когда-то был в самый раз. Одно время отец Юлия Павловича работал директором опытной станции ВИР, мать – научным сотрудником. Потом по хрущевскому призыву поднимать колхозы отец стал председателем колхоза «Победа».

В пятидесятые годы люди жили бедновато. К тому же очень долго и болезненно переживали последствия одной из самых разрушительных в истории человечества войны. Когда Юлий уже немного освоился в стройцехе, к ним в артель приняли парня из Белоруссии. На родине у него погибли все родные. Ну и крепкий же он был, этот белорус: играючи взваливал на плечо бревно. Работал как вол, а денег больших не получал. Одевался кое-как, в старое да заплатанное. Зима была «на носу», а у него шапки нет. Директор станции Александр Яковлевич один раз увидел, как тот тешет бревна с непокрытой головой: снег падал на волосы и таял, ручейками стекал по лицу. Поразмыслив, директор снял меховую шапку и нахлобучил на голову плотника.

—Чтобы я тебя больше без шапки не видел!

Юлий и все, кто были рядом, «застыли» от изумления. Они, и особенно плотник, случай этот запомнили на всю жизнь.

Еще Юлий иногда заходил в гости в одну семью, в которой погиб единственный сын. Ушел на фронт прямо со школьной скамьи. И буквально в первые месяцы войны пришла «похоронка». В гостиной висел его портрет: по-юношески миловидное, открытое лицо. Юлий чувствовал, что в этом доме к нему относились особенно, как к сыну. Хозяйка обязательно усаживала его за стол, отрезала самый лакомый кусочек и садилась напротив, подперев голову руками. Казалось, что в этот момент она смотрит сквозь лицо гостя куда-то в прошлое иди будущее, которого не было.

Остановись, мгновенье !

Год заканчивался. Еще один суматошный и такой короткий год. Почему-то чем больше лет за плечами, тем быстрее они проносятся, как будто время обладает способностью сжиматься. Когда оставалось несколько часов до нового года, Юлий Павлович взял фотоаппарат и пошел к Волге. Было не слишком холодно. Волга еще не скована льдом, а над остывшей водой плыли тучи. Снизу они озарялись заходящим солнцем. Цвета и краски необыкновенные, но больше всего выделялось сочетание темно-синего и светлого. Казалось, что здесь, на закате борются между собой темные и светлые силы. Извечный бой на небесной арене. Несколько минут он стоял потрясенный. Величием, символичностью, тайным смыслом. Небом в лучах заходящего солнца можно любоваться без конца. Так он и стоял, не чувствуя ветра, который рвал одежду, трепал бороду. Потом навел и щелкнул фотоаппаратом. Эту памятную фотографию Юлий Павлович назвал так: «прощай, двадцатый век».

Для него двадцатый век – с запахом пороха, днем победы, который не повторится, нынешним поколением «тусовщиков тонконогих» и жалостью к погибающей красоте. Можно сказать, что век его жизни. А мальчишек он учит тому, что пережил и умеет сам. Одного из них, Алексея, присмотревшись, стал брать в лес и на Волгу, фотоаппарат в руки давать. Увидел, что парень не просто так в окошко объектива смотрит, а видит что-то такое…Умеет душу вложить.

Сам-то он фотографией занялся в зрелом возрасте. Один уважаемый человек, зная о его пристрастии к лесным прогулкам на велосипеде, попросил сделать несколько иллюстраций к книге о пойме. Потом иллюстрации уже были не нужны, а он продолжал снимать. Очень уж захватывающим оказалось это дело. Дошло до того, что в областном краеведческом музее прошла его выставка работ в соавторстве с тем самым человеком. В музее Юлия Павловича встретили тепло. Сказали, что сейчас такие фотографии, как у него – редкость. В них душа чувствуется, живая красота.

А сейчас за эту красоту у Юлия Павловича душа болит. За то, что мусор в лесу, что срубают огромные, еще не отжившие свой век деревья. Они-то уж точно никому на голову не падают. Растут себе, шумят зелеными «гривами», кислород дают.

— Это же наши «легкие» и Волгограда, — с жаром доказывал Юлий Павлович, — мы и так живем «зажаты» между крупных городов, вдыхаем вредные выбросы.

В тот раз он принес в редакцию стихотворение, посвященное девятому мая. Рассказывал, что раз десять его переписывал. И даже ночью вставал. Стихи, как и многое другое, приходят к нему сами собой, по наваждению. Они как мощный сгусток энергии, вдохновение. А потом могут потянуть за собой другие творческие озарения. Я, например, очень удивилась, когда узнала, что Юлий Павлович имеет патенты на ряд изобретений.

Там, где сердце

— Дядя Юля, а почему ты мне одну зубную пасту купил?

Женька смотрит без обиды, с озорством.

— Да зачем тебе больше – то?

— А мазать?

Дядя Юля улыбается себе в усы, а возле глаз лучиками расползаются морщинки. Смышленый он, этот Женька, забавный. Нежданно – негаданно ворвался в жизнь Юлия Павловича. Сначала вместе с другими пацанами прибегал к нему в мастерскую. Дело обычное: он привык, чтобы возле него мальчишки крутились. С ними веселей, да и помощь какая – никакая. А они будто чувствуют, что Юлию Павловичу только в радость. Он и пошутит с ними, и книжку расскажет. А тут вдруг за Женькой Юлий Павлович стал замечать что-то не то: тихий какой-то стал, задумчивый, чумазый. Одежда на нем грязная, словно прокопченная.

Возле леса стоял шалаш, возле него – костер. Здесь, как точно знал Юлий Павлович, собирались подростки, у которых дома было неладно. А у некоторых и не было дома как такового. Одним словом, отверженные, или неблагополучные, как говорится на чиновничьем языке. Совсем еще ребятишки, а уже «нахлебались лиха».

У шалаша сидели несколько ребят, и среди них – Женька.

— А ты чего тут? – Спросил Юлий Павлович.

— А меня из дома выгнали…

С надрывом сказал, с болью, которая не пережита еще, не залечена. От этого и еще от блеснувшей слезы в глазах у Женьки, сердце у Юлия Павловича «зашлось». Он и раньше знал, что в семье у Женьки неладно, что с мачехой они не ладят, но чтобы вот так выгнать парня как кутенка бездомного? Юлий Павлович проглотил комок в горле, спросил:

— Пойдешь ко мне жить?

Женька поднял голову:

— Пойду.

В этот вечер Юлий Павлович накормил голодного Женьку. Нагрел воды помыться, постелил ему на диване. Когда он чистый и сытый уже лежал в постели, спросил:

— Дядя Юля, а почему Вы такой?

— Какой?

Какое-то время мальчик не мог подобрать слова, которые казались в этот момент никчемными в сравнении с великодушием. Потом, наконец, сказал:

— Вы мне заменили отца и мать.

Юлий Павлович не нашелся, что ответить. Как объяснить, что родителей все равно никто не заменит, что иногда человеческие отношения не поддаются никакому рациональному объяснению. Кто знает, может быт через несколько лет Женька забудет про этот вечер.

Проходил день за днем, а мальчик так и жил у Юлия Павловича. Утром вместе с ним отправлялся в мастерскую, вечером шли домой. Судя по всему, родители не искали пропажу. Тем не менее, однажды Юлий Павлович пошел в детскую комнату милиции и рассказал все, как есть.

— Пусть мальчик придет сюда, — посоветовала инспектор.

— Да вы что, — запротестовал Юлий Павлович, — разве он пойдет в милицию.

На следующий день инспектор сама пришла в мастерскую. С Женькой разговаривала наедине. Потом попросила Юлия Павловича:

— Пусть он у вас еще поживет. Не пойдет он сейчас домой. А может, нам в лагерь его устроить?

Похлопотав, достали для Женьки путевку в лагерь. По этому случаю Юлий Павлович купил ему кое-какую одежду и зубную пасту, которую Женька пожелал в двойном эквиваленте. И навещать его регулярно приезжал. Это надо было видеть, как мальчик мчался стремглав ему навстречу, одаривая самой искренней на свете улыбкой. Юлий Павлович был в курсе всех лагерных новостей, включая подробности последних «потасовок». Все-таки кротким нравом Женька не отличался, чем не раз вызывал недовольство начальника лагеря.

— А вы знаете, ваш Женя, — как-то раз начала она, нахмурив гладкий лоб.

— А он не мой Женя, — поспешил объясниться Юлий Павлович.

После того, как было выяснено все, отношение к Юлию Павловичу стало особенно дружелюбное, а к Женьке – терпимое.

После лагеря Женька недолго жил у дяди Юли: его бабушка уговорила побыть у нее. Иногда забегал, как и другие мальчишки. Прошли годы. Он закончил школу. Отслужил в армии. Однажды Юлий Павлович встретил его случайно на улице. Женька, которого было не узнать, вел за руку маленькую девочку. Именно с ней Юлий Павлович разговаривал дольше чем с самими счастливым отцом. Было в этой крохе что-то отчаянно – трогательное. Как у Женьки в детстве. И глаза были похожи. Нет ничего на свете яснее и искренне детских глаз.

Уходит что-то важное

От Слободы до Репино часа три быстрой езды на велосипеде. А тут еще, как назло, ветер в лицо.

— Ничего, — успокаивал своего спутника Юлий Павлович, — это сейчас ветер наш враг, а на обратной дороге он нашим помощником будет.

Время от времени на дороге попадались прохожие: в основном, грибники с полными ведрами и корзинами. Грибов много в этом году, сейчас вот «рядовка» пошла, или как еще называют «опята». Свернуть в лес Юлий Павлович решил на обратной дороге, а сейчас им нужно было в Репино по важному делу: найти егеря, который, возможно, знает фамилию деда Курналя. Был у нас такой уникальный человек: лошадь на скаку обгонит, легенды про него складывали. Юлий с отцом как-то раз лично с ним разговаривали, расспрашивали. Настолько сильным оказалось впечатление от знакомства, что даже сейчас, в семьдесят с «хвостиком» лет, Юлий Павлович мог в красках все описать (вообще-то у него удивительная эмоциональная память). Целый ворох исписанных листочков не день и не два дожидался своего часа, пылясь на столе. Одна загвоздка: не известны ни имя, ни фамилия героя повествования.

Когда Юлий Павлович с поразительной настойчивостью учинил розыск каких-нибудь свидетелей, оказалось, что все почти умерли. Теперь егерь был, можно сказать, единственным шансом узнать правду. Этот человек, уже с трудом передвигающийся, участник двух войн, помнил самого Курналя, но не знал, как его звали на самом деле. Сидя на скамейке перед домом, посетовал на нынешнюю тяжелую жизнь, на то, что стариков забыли. Юлий Павлович слушал – и как будто тяжелый камень ложился на сердце.

Обратный путь, действительно, был легче. Путники заехали на озеро Грязное. Стоя на берегу, дышали полной грудью и любовались. Листья на деревьях вызолотило по-разному: от лимонного до желто-красного. Столько оттенков и полутонов! Да еще солнце «играет»: бросает яркие блики, высвечивает нежные прожилки на листьях.

Из всех времен года больше всего люблю осень, — признается Юлий Павлович, — так же, как Пушкин.

На следующий день у него болели ноги. Еще бы: шесть часов крутить педали…Не каждый, кому за семьдесят, осилит такое путешествие. И все ради одной-единственной правды, ради истории.

— Если бы я был умнее, то все записывал бы себе в тетрадь,- вздыхает теперь Юлий Павлович, сожалея об упущении.

Оказывается, люди уходят из жизни — и уносят с собой невосполнимое. История – и длинный, и короткий миг. Человек существует в одной отдельно взятой жизни и в вечности.

Почти таежный тупик

Опубликовано 27 февраля 2009 автором Валентина Дорн

Ответить

Накануне пошел дождь, — и Любовь Александровна встревожилась: только бы дорогу не «развезло». Иначе мальчишек в школу не доставишь. И еще подумалось, что нужно побыстрее с ремонтом заканчивать и переселяться жить в хутор. А дом «на точке» жалко оставлять. Место здесь благодатное: кругом лес, речка. Может быть, она все еще живет и ходит только потому, что здесь поселились. Природа лечит: и душу, и тело.

Каждая семья – это свой мир и своя история. У Пинских она необычная: одновременно трагичная и радостная. Поначалу мне о них было мало что известно: многодетная семья, с «тройняшками», живут в Репино. Оказалось, что не совсем так.

— Да нет. У них дом «на точке», километрах в пяти от Репино. А сюда они мальчишек каждый день в школе привозят. В первый класс. – Пояснили мне в хуторе.

— А не подскажете, как проехать? – наивно спросила я.

— Вы сами дорогу не найдете. Это же по лесу. Потом еще речку вброд переходить.

Слава богу, что народ в Репино отзывчивый. Нашелся человек, который не пожалев времени, сел в редакционную машину. Спустя некоторое время, мы уже брели по колено в воде к дому на пригорке. Вода мне показалась довольно холодной. Первый вопрос, который я задала хозяйке, вышедшей навстречу:

— И вы каждый день так ходите?

— Да, – просто ответила она.

— А дети как же?

— На руках.

Рядом с Любовью Александровной стояла девочка. Светлые волосы, заплетенные в толстую косу, небесно-голубые глаза, нежные белые щечки, которые почему-то не тронул загар – ну просто маленькая красавица – белоснежка.

— Настя, иди скажи мальчишкам, чтобы одевались, — попросила хозяйка девочку, которая не отходила от нас ни на шаг. Все семейство собиралось ехать на поминки дедушки.

Потом с изменившейся интонацией в голосе сообщила:

— Настя у нас ребенок-инвалид. Долго в коме пролежала. Теперь вот отстает в умственном развитии.

Появление тройняшек для Любови Александровны и Олега Викторовича иначе, как подарком судьбы не назовешь. Они родились вопреки всему, когда их мама, считай, обрела вторую жизнь. Когда старшие дети: дочь и сын уже подросли, с ней случилась беда: опухоль спинного мозга. Постепенно ноги атрофировались. Пердвигаться она не могла. Врачи решили оперировать — и не напрасно. После сложнейшей многочасовой операции началось выздоровление. Любовь Александровна заново училась передвигаться: сначала ползать, потом ходить. Сейчас, глядя на нее, уже и не скажешь, что когда-то она пережила такое. После операции прошло двенадцать лет.

Учитывая возраст и послеоперационные осложнения, врачи, мягко говоря, не советовали оставлять беременность, но им с мужем очень хотелось девочку. На ультразвуковом обследовании сразу определили: тройняшки. На округлившемся животе три крестика поставили. Врач тут же поздравил растерявшихся будущих родителей, приободрил:

— Ничего, государство у нас богатое. Поможет.

Ей делали «кесарево сечение». Двух, очень похожих друга на друга мальчишек, назвали Паша и Саша, а девочку, которая была будто бы не их вообще, Настей. Таких ангельских голубых глаз нет ни у мамы, ни у папы.

Когда Насте было полтора годика, она тяжело заболела. Врачи решили, что у нее глубокое поражение головного мозга. Это потом диагноз скорректировали: менингоэнцефалит. Девочка «таяла» на глазах. Казалось, что ей уже ничего не поможет. Из больницы их выписали, по словам Любови Александровны, умирать. Родители были в отчаянии. Когда надежды почти не оставались, решили отвезти ее к бабушке-знахарке. В этот же день после лечения температура у нее спала. Настя впервые за много дней открыла глаза. Она только смотрела: даже не умела плакать.

«Догнать» в развитии своих братьев она уже не могла. В этом году мальчишки пошли в первый класс, а девочка осталась дома.

— А может быть, она смогла бы учиться. Вы пробовали с ней заниматься?- Спросила я.

— Пробовали. Бесполезно все.

Настя называла меня учительницей, а когда ее мама отлучилась по своим делам, спрашивала что-то, но я не могла разобрать слов. К нам подошла и внимательно «уставилась» прямо в лицо небольшая черная собачка.

— Это кто? – Спросила я у Насти.

— Это Тайга.

— А как другую собаку зовут?

— Кутя.

На все вопросы девочка отвечала односложно, но вполне разумно. Еще рассказала про кошку, у которой есть маленькие котята. К этому времени Любовь Александровна помогла мальчишкам найти носки и все, что нужно, и вернулась.

На вопрос, когда было тяжелее всего: когда сама лежала неподвижно, или с Настей она ответила как любая любящая мать:

— Да что я.. Конечно, с детьми всегда тяжелее.

Не так давно судьба уготовила ей еще одно испытание: у Паши случился приступ острого аппендицита, а с операцией чуть не опоздали. Не сразу определили, что у него. Из волжской больницы их выписали перед самым учебным годом.

Столько разных дел «навалилось»: к школе готовится, закрутки делать, ремонтировать дом в Репино. Еще к осени планировали перебраться. Не дело это, что мальчишек в школу туда-сюда возить. Это сейчас можно еще на мотороллере, а пойдут дожди – только пешком.

До сих пор жить «на точке», которая раньше принадлежала совхозу, Пинским было удобно и вполне комфортно. Здесь у них своя мини-ферма, большой огород. Скот спокойно пасется поблизости. Воздух наичистейший, воду для питья они берут из родника. Когда весенний разлив, вода подходит к самому дому. В хутор добираются на лодке.

— Место очень хорошее, – говорит Любовь Александровна, – рыба водится, грибов много. Спустился в овражек – и режь.

— Не скучно вот так особняком жить?

— Да что вы..

Я понимаю, что вопрос, конечно, наивный, если учесть, что Пинские своим хозяйством кормятся. К зиме часть скота забивают, мясо оптом сдают. Молоко, сметану тоже возят продавать на рынок в Слободу. Все овощи и картошку сами выращивают. Для каждого находится дело, а семья у них, по нынешним меркам, очень большая. Старшая дочь уже замужем, живет отдельно. Зато есть племянники: Алеша и Наташа. Так получилось, что их сюда забрали из неблагополучной семьи. Наташе четырнадцать лет, а Алеша скоро пойдет в армию.

Сын Ваня, наоборот, совсем недавно из армии вернулся. Службу проходил в Чечне. Боевых действий там не было, а вот теракты…

О том, что он увидел и пережил, рассказывать не хочет. Будто стоит барьер между той и этой жизнью.

— Вань, ты в Беслане во время теракта был? – Переадресовала мой вопрос Любовь Александровна сыну.

— Да, – ответил Ваня, не поднимая глаз и демонстрируя все своим видом, что дальше на эту тему он не намерен говорить.

Бывший совхозный дом Пинские смогли выкупить, благодаря помощи со стороны врача Аллы Васильевны и журналистке с Волгоградского телевидения. Они обращались в нужные инстанции, добивались. В итоге многодетной семье выделили субсидию. Сначала смогли купить дом в Светлом Яре, потом продали его и перебрались сюда. Близнецы всю свою маленькую жизнь прожили уже здесь. Хотя, конечно, и выезжали на пределы своего «владения», к людям чужим не привыкли. Если кто-то приехал, предпочитают оставаться в сторонне, поглядывая на происходящее из своего «укрытия».

— А вот в школу с удовольствием ходят. В воскресенье ждут, – не дождутся, когда им на учебу.

Хоть времени прошло с начала учебного года немного, мальчишки уже приносят иногда похвальные записи в дневнике. Несмотря на схожую внешность, характер у них разный. Саша работящий, грибы хорошо собирает. Он – левша, а Саша- правша.

К концу сентября лес у речки заметно пожелтел и сбросил на землю часть листвы. В эти места отдыхающие и туристы редко заезжают: слишком далеко. Покидать совсем это место Пинские не собираются. Скорее всего, Олег Викторович останется жить здесь, а Любовь Александровна скоро переберется в хутор. Ваня собирается в город. Наверное, это свойство молодости: жаждать перемен. Может быть, не всегда к лучшему, но нам суждено узнать об этом только потом.

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
						1
2	3	4	5	6	7	8
9	10	11	12	13	14	15
16	17	18	19	20	21	22
23	24	25	26	27	28

Персональный сайт Валентины Дорн

Всякий человек — история, не похожая ни на какую другую. Каррель

Архив за месяц: Февраль 2009

Розыгрыш от авторадио

Про «маршрутки»

О шелководстве на Ахтубе

Сельский фельдшер из города

Он «тает» от жары

Революционная бабушка

Сказочки для Никиты

Миллионы всяких роз

Сердце. которого хватит на всех

Почти таежный тупик