Через пень-колоду

Дубравы Волго-Ахтубинской поймы находится под угрозой исчезновения.
Причина – неразумное ведение лесного хозяйства и насекомые-вредители.

Подскакивая на кочках, машина выехала на тропинку, с левой стороны которой виднелся камыш. Это озеро Невидимка, на котором даже цапли водятся. Прекрасное место для отдыха и рыбалки.

— Видите, можно сказать, по пенькам едем, — кивнул в сторону Николай Дроботов –главный специалист отдела управления природными комплексами и объектами ГУ «Природный парк «Волго-Ахтубинская пойма».

Еще немного экстремальной езды, пешая «прогулка» по звенящей от комаров, кузнечиков и прочей мелкой живности полянке, – и мы оказываемся на печально известном месте. Я узнаю его по фотографиям, которые были сделаны ранней весной. Летом и в натуре все выглядит немного по-другому. Едва ли не до самого горизонта виднеются пеньки от дубов, кое-где кучи сухого хвороста. Территория «кладбища могучих деревьев» (так я про себя назвала это место) – около полутора гектар. Эту вырубку, как считает Николай, сделали примерно три года назад. Чуть подальше есть более «свежая», но мы туда не смогли проехать: еще не ушла паводковая вода. Да и зачем? Впечатлений и так было предостаточно.

Справедливости ради стоит сказать, что кое-где на пеньках пробивалась молодая поросль.

— Вырастут из этого новые дубы? – С надеждой поинтересовалась я.

— Трудно сказать. Если вот эта поросль и пойдет вверх, то дерево будет больше похоже на кустарник. Но дело даже не в этом. Зачем рубить шестидесятилетний дуб, который мог бы еще столько, а может и больше, простоять? Новые когда еще вырастут. Да и вообще это под большим вопросом.

Недалеко паслось стадо коз, которые, как известно, не брезгуют «блюдом» из молодой сочной поросли.

Около Невидимки как раз проходит граница владений между Среднеахтубинским и Краснслободским лесхозом. Так что к этим местам приложили руку, а точнее пилу, и те, и другие. Причем на законных основаниях. Согласно Лесному кодексу, управлением в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов на территории поймы занимаются лесхозы Министерства природных ресурсов РФ. Свою хозяйственную деятельность они ведут в соответствии с проектом лесоустройства, который предусматривает рубки промежуточного пользования: санитарные, рубки ухода и обновления.

Нельзя упускать из вида и коммерческий аспект дела. Наши лесхозы с их хозяйственной деятельностью практически переведены на самофинансирование. Одна из статей дохода – реализация дров мягкой и твердой породы. Причем дубовые дрова стоят дороже. Как ни кощунственно это звучит, но вырубка дубов в некоторой степени определяется потребностью населения в дровах. Попросту говоря, мы сжигаем наше богатство. В год Краснослободский лесхоз заготавливает около трех тысяч кубов древесины. На здешней пилораме возвышаются огромные штабеля стволов, при взгляде на которые, трудно отделаться от ощущения, что мы живем где-то в тайге с бескрайними лесами. На самом деле мы – в полупустынной зоне, где не так много зеленых оазисов. Шаг на километры вправо, влево — и вы уже в степи. Что такое пойма? Всего лишь 154 тысяч гектаров. Как ее часто называют, «жемчужина юга России», «зеленые легкие» Волгограда и Волжского. Принято считать, что деревья лучше, чем другая растительность испаряют влагу, в результате чего уменьшается засушливость климата. А сколько вредных выбросов они берут на себя! На территории поймы около тридцати гектар леса, третья часть – дубравы.

Действия лесхозов могли бы быть неоспоримыми, если бы не одно но… В 2000 году был создан «Природный парк «Волго-Ахтубинская пойма» с целью сохранения природной среды, биоразнообразия и природных ландшафтов, поддержания экологического баланса. Были разработаны режимы и регламенты природопользования. Основная часть дубрав оказалась в рекреационной (для отдыха) зоне, в том числе природный комплекс «Невидимка». Назначение данной зоны – поддержание удовлетворительного качества среды обитания, характерного для природных экосистем, сохранение, восстановление и неистощительное использование малотрансформированных природных комплексов.

Ну а какой уж там баланс, если участок леса больше похож на степь? Руководство «Природного парка» полно решимости изменить хотя бы сроки проведения обновительных рубок. Готовятся материалы, которые будут направлены в природоохранные ведомства и соответствующие федеральные структуры. Создается общественный экологический совет. Николай Дроботов готов еще не раз приехать на поляну срубленных дубов. Он уверен: кто хоть раз это увидит, не сможет остаться равнодушным.

Как известно, новые законы и постановления могут появиться не скоро. У нас уже нет времени ждать. Тем более что недавно между Рассветом и Репино были обнаружены дубы с «черной меткой»: зарубками. Если не торопить события, то возможно, скоро и здесь появится пеньковая поляна со столбиком.

Свою «лепту» вносят и некоторые жители, кому деревья «помешали». Если в Европе штраф за вырубку одного дерева от трех до пяти тысяч долларов, то у нас для граждан эта сумма составляет от тысячи до двух с половиной тысяч.

Мы – не дубы, а жаль

Недавно вычитала, что дуб может «жить» пятьсот лет! Потом решила узнать: а есть ли у нас такие долгожители? Это же просто музей под открытым небом. К его стволу прикоснуться – все равно, что потрогать «пыль веков». Оказалось, что старовозрастные дубы больше произрастают в Ленинском районе, а вот в Среднеахтубинском их почти нет. Прямо на берегу озера Широгорлого мне доводилось сидеть на скамейке под огромным раскидистым дубом. Учитель из рассветинской школы Г.С. Ященко как-то раз показывал мне лесного великана недалеко от их школьного дендрария. Он как бы взял дерево под свое покровительство. Сколько лет этому дубу, никто не может сказать точно. Все потому, что он, как и некоторые собратья, пережил многих людей. Под его мощной кроной чувствуешь себя просто муравьишкой. А если еще послушаешь шепот листьев, обхватишь ствол руками… Все равно есть в них какая-то энергия, или аура – не знаю, каким словом это назвать. Это надо чувствовать. Всем своим существом. Так же, как глубину мироздания. В общем-то, мы одной крови: они и мы.. Наверное, только когда себя ощущаешь частицей природы, рука не поднимется занести топор.

Дубы в пойме начали рубить не сейчас. Сторожилы говорят, что в войну и сразу после стук топоров не умолкал в лесу. Когда голод и разруха, какая уж там охрана. Поэтому большая часть нынешних дубов на территории поймы – порослевые. Это когда от корня не один ствол, а сразу несколько. Раньше на дубах в изобилии вызревали желуди, которые так и хрустели под ногами. К большой радости местных «хрюшек» их собирали мешками. Теперь желудей мало. И дубы у нас естественным образом не вырастают. Специалисты связывают это с тем, что изменился естественный гидрологический режим в связи со строительством Волжской ГЭС. Повсеместно наблюдается усыхание лесов.

Среднеахтубинский и Краснослободский лесхоз не занимаются выращиванием дубов. Их ассортимент – это сосна, абрикосы и некоторые другие деревья. Считается, что садить его – мартышкин труд.

К тому же объявилась новая напасть: непарный шелкопряд.

Съеденный лес

Помню, как в прошлом году мы приехали на свое обычное место на ерике Обухов – и не узнали его. Лес стоял черный. Помните сказку о мертвом лесе, в глухой чаще которого прячется избушка на курьих ножках? Так вот это про него. Листьев практически не было. Причем подобная картина наблюдалась чуть ли не повсеместно. Дачники жаловались, что на их участки просто набрасываются мохнатые гусеницы. Они перелетели с дубов, на которых ничего не осталось.

Естественно, всех интересовал вопрос почему. Почему ничего подобного до сих пор не было, а тут вдруг на тебе… Причина – из самых неоригинальных, набивших уже оскомину. Леса нужно было регулярно обрабатывать специальными препаратами, а средств на это не было. Вот и дождались кульминации. Так называемые частичные обработки уже не давали эффекта, так как непарный шелкопряд легко перемещается с одно массива на другой.

В этом году произошел небольшой «прорыв»: за счет финансирования из федерального и областного бюджета было обработано около 8 тысяч гектаров дубравы. Подвела погода: вскоре после этого пошел дождь. Кроме того, из-за паводка наземная «бригада» не смогла попасть в некоторые уголки. В пойме находится около 140 баз отдыха. Обрабатывать деревья и наводить порядок на своей территории – это прямая обязанность их руководства. Стоимость обработки одного гектара леса – около шестисот рублей. Поэтому не все решили избавиться от назойливых прожорливых «соседей». К сожалению, объеденные дубравы – совсем не редкость и в этом году.

Последствия более чем ощутимые. Экологи говорят о том, что ежегодное уничтожение листвы ведет к снижению биологической устойчивости насаждений, потере прироста деревьев, их ослаблению и усыханию. Лесхозы будут обеспечены работой на много лет вперед.

Гусеницы непарного шелкопряда, как выяснилось, обладают фантастической прожорливостью. Они появляются во второй половине апреля, а заканчивают свою «трапезу» в июне, уничтожая даже вторичную листву. Едят неэкономно, роняя на землю огрызки листьев. Через некоторое время «обжоры» превращаются в бабочек, способных откладывать яйца. Яйцекладки располагаются в нижней части стволов деревьев, на столбах, строениях, заборах. В этом году лесоводы и сотрудники «Парка» обратились с призывом вручную собрать и уничтожить яйцекладки непарного шелкопряда. Трудно сказать, насколько этот призыв был воспринят как руководство к действию. Одно можно сказать точно: скворечников на территории поймы стало больше. Дачники хозяева домовладений на селе сумели оценить все преимущества «пернатого соседства».

Преимущества таково вот способа борьбы с вредителями очевидны: не нужно денег и препаратов для обработки, которые еще неизвестный побочный эффект дадут. В общем-то природа сама устанавливает баланс, но только при одном условии: когда вмешательство человека не столь глобально и разрушительно.

Валентина Дорн