Волго – Ахтубинскую пойму часто называют «жемчужиной», а здешний климат сравнивают с теплым и солнечным климатом долины реки Нил в Египте. Летом и осенью сюда едут москвичи и жители других регионов, чтобы позагорать, половить рыбу, накупаться в чистой воде Волги и Ахтубы, насладиться вкусом спелых абрикосов, яблок, арбузов – щедрых даров волжской земли.

В 2000 году с целью сохранения уникальной природной среды, поддержания экологического баланса было создано Государственное учреждение «Природный парк «Волго-Ахтубинская пойма». Теперь он является одним их старейших парков в нашей области.

Наша малая голубая планета

В нашей районной газете была такая рубрика: «портрет руководителя». Как только назначался или выбирался новый руководитель – мы к нему с анкетой, где всякие каверзные и не очень вопросы. Среди прочих был и такой: «ваше любимое место отдыха». Не берусь судить о патриотичности наших районных начальников, но все они отвечали одно и то же: Волго-Ахтубинская пойма. Почему я обращала на это внимание? Да потому что сама при подобных обстоятельствах ответила точно так же.

Куда только не влекла нас тяга к путешествиям: на Дон, Цимлянское водохранилище, в Суровикино, Калач, Ольховку и, конечно, на море. Меня всегда удивляли эти контрасты: всего лишь несколько километров южнее от Волгограда, западнее от Волги – и перед вами уже выжженная степь или холмистая равнина. Не случайно Волго-Ахтубинская пойма считается уникальным природно-территориальным образованием. Она расположена в южной половине умеренного пояса среди типичной полупустыни. Говоря языком географов, пойма — зеленый оазис среди опустыненных ландшафтов Прикаспийской низменности.

Наш Среднахтубинский район условно можно поделить на две зоны: степную и пойменную, которая преобладает. Конечно, кто-то способен и привык упиваться и степным пейзажем, но житель поймы, привыкший к буйству зелени и речной прохладе, едва ли на это способен.

Мы слишком «избалованы» тем, что нам досталось просто так, по «праву жительства». Во время отдыха на море наш семилетний сынишка задал вопрос, который заставил нас переглянуться. Он спросил:

— А когда мы пойдем на Волгу?

Не понравилась ему соленая вода, острые камни на берегу и огромное количество отдыхающих вокруг. Он с детства привык к другому: почти пустынный берег Волги, по которому можно носиться, «загребая» волны, крики чаек над головой, песок, из которого можно строить замысловатый «замок» и прохладный речной простор. Десять-пятнадцать минут езды на Велосипеде – и мы уже на Волге.

Если хочется половить рыбу, можно остановиться в затоне. Если вода в Волге еще слишком холодная, лучше поехать на ерик.

— Подходи к воде только с добрыми мыслями и пожеланиями — и она вернет тебе добром в десятикратном размере, – учу я сына, как когда-то учил меня один пойменный житель, который купался даже зимой.

Волго-Ахтубинская пойма буквально «изрезана» ериками, озерами, протоками. Если посмотреть на карту – сплошные синие «артерии». В этом месте: между основным руслом Волги и ее рукавом Ахтубой, простирающимся на 450 км от Волгограда до Астрахани, наша планета оправдывает эпитет «голубая».

Наиболее крупными ериками, имеющими большое значение в водном питании поймы, являются Затонский, Пахотный, Каширин-Лещев-Булгаков, Кривой, Бугроватый, Старая Ахтуба, Бугай, Проран, Калинов и Тутов. Что касается гнездования и обитания птиц, то особо ценными считаются озера Давыдкино, Замора, Чичера, Широкогорлое.

Широкогорлое относится к числу арендованных. Арендаторы, которые и мальков сюда выпускают, и дно «чистят», считают, что без их вмешательства оно давно уже пришло бы в запустение и заросло травой. А так – и подход к нему хозяйский, и люди с удовольствием отдыхают и рыбачат.

Осенью ловится щука на спиннинг. Как-то раз один рыбак «выдернул» хищницу весом аж в девять килограммов. Теперь эта история в разряде легенд озера Широкогорлое. Наряду с огромными окунями, толстолобиками и прочей рыбной живностью.

Несколько лет назад на берегу арендованного озера мы разговаривали с «местным смотрителем». Сторож, он же по совместительству старший рыбак – Владимир Константинович Каклюгин при озере жил неотлучно. Летом встречал, обслуживал гостей – рыбаков, вечером ставил, утром вытаскивал сети, следил за порядком. Зимой разбивал лунки, чтобы рыба не гибла от заморов, чистил лед.

— Не скучно вам одному? – Спрашивала я.

— Нет. Да и почему одному: здесь народу хватает, – улыбался он.

Потом добавил, что отсюда ему уезжать совсем не хочется, да и незачем.

— А когда озеро самое красивое?

— Для всех по-разному, — рассуждал он, – Пушкин любил осень, а Тютчев – «грозу в начале мая».

— Ну а вы? – не унималась я.

— Я – осень. Хоть говорят, что природа увядает, но уж очень красиво.

Так мы сидели на скамейке в тени огромного дуба и молчали. Когда вокруг такая красота, молчание не может быть неловким, наоборот: многозначительным. Только шелестел камыш на берегу, из-за которого время от времени появлялись утки. Рассказывают, что в конце лета здесь появляются лебеди с лебедятами. Учат их разгоняться на воде. Гордые птицы до такой степени привыкают к соседству с человеком, что совершенно перестают его бояться.

Человек с удочкой — едва ли не обязательный «атрибут» на фоне пейзажа пойменного озера или ерика. Однако, удача улыбается не всем.

На одном важном совещании я записала себе в блокнот такие цифры: в начале пятидесятых годов в пойме добывалось около одной тысячи тонн биоресурсов: рыбы и рака. Осуществляли свою деятельность два крупных рыбколхоза. Потом хозяйства вынуждены были постепенно сворачивать свою деятельность. В семидесятых годах добывалось уже около трехсот, а в девяностых – порядка сорока тонн ресурсов. Местные жители-старожилы некоторые еще могут порассказать, как рыбу чуть ли не руками ловили.

Основная причина такой ситуации, по мнению ученых, – изменение уровневого режима. Волгу стали регулировать, строить плотины. В итоге перекрылись места нереста переходных рыб, к которым относятся осетр, белуга, севрюга, сельдь, белорыбица. Изменились сроки затопления поймы. Если раньше паводок в пойме длился восемьдесят – девяносто дней, то теперь тридцать – сорок. Вода не успевает прогреваться до оптимальной температуры. Водоемы не «промываются». Поэтому пойменные озера заиливаются и зарастают, становятся мелководными. Средняя глубина водоемов по пойме – один метр. Конечно, она не гарантирует гибель рыбы от заморов.

Некоторые виды наиболее ценных пород рыб, обитающих в пойме, почти исчезли. Выжили менее прихотливые, и среди них – серебряный карась. В свое время его в пойму завезли из Восточной Сибири. Видимо, он почувствовал себя комфортно в наших условиях, и популяция его начала стремительно увеличиваться. Именно серебряный карась, или как его называют «гибрид» — основная часть сегодняшнего улова. Он действительно, как серебро, блестит крючке, когда удочка стремительно «взлетает» вверх. Предусмотрительный рыбак, наверняка, возьмет с собой «прикормку»: вареную перловку или кукурузу в банке. И пусть тогда другие удивляются: да что он слово какое заветное знает?

В последнее время все чаще говорят о необходимости воспроизводства ценных пород рыб. Уже не один десяток лет этим занимаются на заводе, который располагается в поселке Рыбоводный. Раньше здесь, в основном, жили заводские. Теперь половина домов – дачники, которые приезжают только летом. Надо сказать, что такая ситуация почти повсеместно: дачники «оккупировали» пойму. Они-то понимают, как «хорошо иметь домик в деревне».

Так вот о заводе, который является уникальным в своем роде. Однажды

мне довелось присутствовать на «операции», которую делали самке белуги. Через небольшой надрез на брюхе добыли икру, а потом зашили. Самку бережно отнесли в ее место обитания. Но сколько времени и усилий специалистов еще понадобится, чтобы из крошечных икринок выросли шустрые мальки! Нужен и специальный инкубатор, и оборудование, которое позволяет поддерживать оптимальный температурный режим. Некоторое время мальки еще обитают в цехе, в специальных бассейнах, а потом их выпускают в Волгу. Пожалуй, теперь только на рыбоводном заводе можно увидеть столько маленьких осетров.

Озеро Клетское для жителей хутора с таким же названием – все равно, что Волга для волжан, а для греков – Эгейское море. Вокруг него «теснятся» приусадебные и дачные участки. Когда воды мало становиться, это значит, в поселке опять маловодный период: сложности с поливом, питьевой водой из скважины и так далее.

Селяне, в основном, своим хозяйством живут — кормятся. И хотя земля плодородная, а солнце щедрое (палку воткни в землю – она расти начнет, – искренне удивлялся один приезжий с северных широт), все равно важно не упустить ни один полив.

Поэтому всегда с тревогой здешние жители ждут весеннего паводка. Переживают, что в их ерик или озеро вода может не зайти. Возможно, скорость потока будет маленькой. Возможно, не «пустит» ее несанкционированная дамба и так далее. Пенсионерка Галина Николаевна Ускова много лет живет в домике на берегу.

— Глядите, неделю назад вода вон там была, – показывала она в прошлом году на отметку.

Мы стояли на пригорке, возле которого «притулились» деревянный мостик и небольшая лодка. В иное лето приходится выплывать на ней на середину, чтобы набрать более-менее чистой воды для стирки, мытья посуды.

Как катастрофу жители поймы вспоминают 2006 год. Паводок был настолько маловодным, что вода не пришла в многочисленные пойменные водоемы. Их дно покрылось трещинами. По берегам валялись осколки ракушек и панцири речных черепах. Если вода и осталась, то сверху ее затянула зелень тины, рыба погибла. Сброс воды Волжской ГЭС – всего лишь восемнадцать тысяч кубометров в секунду обернулся экологической катастрофой. Экологи считают, что его интенсивность должна быть не менее двадцати шести тысяч кубометров в секунду. Только тогда вода придет в озера и ерики, а рыба благополучно отнереститься. Не должен паводок в пойме регулироваться всего лишь интересами энергетического хозяйства.

Когда составляли письма и делали заявления в разные инстанции, не забывали упомянуть, что пойма – объект международного значения.

Ее водно-болотные угодья считаются наиболее сохранившимися в России. Примерно половины дельты (800 тысяч гектаров) обозначена как Рамсарские угодья – то есть те, которые отвечают строго определенным требованиям и имеют международное значение в качестве местообитаний водоплавающей птицы.

Больше года назад был начат проект Программы развития ООН Глобального Экологического Фонда (ПРООН/ГЭФ) «Сохранение биоразнообразия водно-болотных угодий Нижней Волги». Он рассчитан на пять лет и реализуется на территории Волгоградской, Астраханской области и республика Калмыкия. Верхняя часть Волго-Ахтубинской поймы, а это порядка 154 тысячи гектар относится к проектной территории. Той самой, которая теперь в поле зрения не только российских, но и зарубежных экологов.

Почему так иностранцы радеют за нашу пойму, и что общего у нас, например, с голландцами? Не все догадаются, что птицы.

Волго – Ахтубинская пойма – это своеобразный «перевалочный пункт» восточно-европейского пролетного пути. Общий масштаб миграции оценивается во многие сотни тысяч цапель, гусей, лебедей, речных и нырковых уток. Считается, что здесь пролетает до миллиона ржанкообразных.

Экологи утверждают, что наша пойма характеризуется не только большим видовым разнообразием пернатых, но и значительным скоплением птичьего «населения». Больше всего (158видов) – гнездящихся птиц.

Птицы расселяются по территории неравномерно, образуя своеобразные «птичьи стоянки». Самой большой плотностью видов на единицу площади отличается остров Сарпинский. Затем следует озеро Давыдкино, Замора, Невидимка, Таловое, Чичера, Лопушок.

Подняв голову, нам не раз доводилось видеть в небе огромную горделивую птицу, которая «парит» над деревьями. Это орлан-белохвост, размах крыльев которого может составлять три метра. Между прочим, он считается редким видом и занесен в Красную Книгу.

Человеческий фактор

— Все быстрее в автобус!

Призыву директора Куйбышевской школы В.Д. Лагутина вняли далеко не все. Да и как можно «оторваться», если под ногами, среди листьев и хвои то и дело попадаются грибы: то скромные «шампиньоны», то яркие «маховики». Один срезаешь, а другой уже примечаешь в траве. Наверняка, за ним должен быть еще один: грибы часто растут «дорожками».

«Лесные дары», которых в прошлом году появилось на удивление много, едва не «сорвали» весь план экскурсии по школьному лесничеству. Последние экскурсанты забегали в автобус запыхавшиеся, виноватые, но с улыбкой и полным пакетом грибов. Сразу же запахло непередаваемым «лесным духом».

Хвойный лес, неподалеку от поселка Куйбышев — это подшефная территория школьного лесничества «Дубрава». Саженцы сосны привезли больше двадцати лет назад из Тверской области. Высаживали их вручную на расстоянии метр – полтора. За ними в свое время ухаживали лесники и местные жители. Надо сказать, что усилия не пропали даром. На песчаной почве сосны хорошо «прижились» и вытянулись вверх. Несмотря на то, что «пушистые» красавицы не так-то легко переносят жару.

Считается, что искомое пойменное дерево – это дуб. Именно он, в основном, раньше произрастал в пойме. Недавно вычитала, что дуб может «жить» пятьсот лет! Это же просто музей под открытым небом. К его стволу прикоснуться – все равно, что потрогать «пыль веков»! Чаще всего, сколько лет огромному дубу, никто не может сказать точно. Все потому, что он «переживает» не одно поколение. Под его мощной кроной чувствуешь себя просто муравьишкой. А если еще послушаешь шепот листьев, обхватишь ствол руками… Все равно есть в них какая-то энергия, или аура – не знаю, каким словом это назвать. Это надо чувствовать. Всем своим существом. Так же, как глубину мироздания. В общем-то, мы одной крови: они и мы. Наверное, только когда себя ощущаешь частицей природы, рука не поднимется занести топор.

Дубы в пойме начали рубить не сейчас. Старожилы говорят, что в войну и в послевоенное лихолетье стук топоров не умолкал в лесу. Когда голод и разруха, какая уж там охрана. Поэтому большая часть нынешних дубов на территории поймы – порослевые. Это когда от корня не один ствол, а сразу несколько. Раньше на дубах в изобилии вызревали желуди, которые так и хрустели под ногами. К большой радости местных «хрюшек» их собирали мешками. Теперь желудей мало, и дубы у нас естественным образом не вырастают. Специалисты связывают это с тем, что изменился естественный гидрологический режим в связи со строительством Волжской ГЭС. Повсеместно наблюдается усыхание лесов.

Ребята из школьного лесничества все-таки собирают желуди и высаживают их на разных участках. Счет идет на тысячи желудей и гектары площадей. Еще они следят за ходом эксперимента: как растет порослевая и семенная дубрава. Только обидно бывает, когда от дружных дубов- всходов ничего не остается: их вытаптывает и съедает скот.

Когда рассказывали о посадках, прозвучало такое сочетание: «космическая дубрава».

— Это как? – Не поняла я.

— Ну, ее высадили на день космонавтики, в апреле.

«Примечательный» дуб растет неподалеку от другой школы – Рассветинской. Преподаватель биологии Г.С. Ященко вместе с ребятами давно взяли его под свою опеку. Изготовили табличку с надписью «дуб-патриарх». Гостям-экскурсантам обычно его показывают и пришкольный дендрарий.

Для начала определимся с понятиями. Дендрарий – это ботанический сад, где собраны виды деревьев и кустарников, не характерных для данной территории. Рассветинский занимает площадь два гектара, где произрастает около ста видов. Когда-то на этом месте был плодовый сад, который со временем приходил в запустение. Тогда-то на месте плодовых Григорий Степанович стал понемногу высаживать саженцы дикорастущих. Ох, и наслушался критики в качестве «разорителя сада», отщепенца. Несмотря ни на что продолжал делать свое дело. Из Пензы ему прислали саженцы берез, потом – из других местечек. Упрямый учитель биологии рассылал письма с просьбами в заповедники и ботанические сады. Отныне где бы он ни был в отпуске или по каким-то делам – всегда привозил с собой деревца.

Со времени основания дендрария минуло больше тридцати лет. Освоились на новом месте деревья, разрослись, потянулись к самому небу. Жизнь победила.

То ли рука у Григория Степановича «легкая», то ли место особое, но даже нежные березки прижились без проблем. Восемь видов берез было высажено в дендрарии не случайно: к этому дереву у учителя особо трепетное отношение, в нем он видит символ России. Когда он чувствует, что у кого-то из учеников неладно на душе, дружески советует:

— Сходи в березки.

Наверное, потому что уверен: в природе – сила необыкновенная, способная излечить и вдохновить. Мы все – ее дети.

Рассветинский дендрарий получил научную тему, касающуюся акклиматизации деревьев и кустарников в условиях поймы. Возможно, что многие разработки и «открытия» очень пригодятся в будущем. В дендрарии прижились такие виды, как ольха, красный дуб, широколистная липа, боярышник, осина, ива, ирга, орешник и другие. Всех названий и видов я, конечно, не запомнила. Зато надолго после нашей экскурсии сохранила в себе чувство умиротворенности. Вспоминалось, как мы ходим по тенистым аллеям, дышим лесной пряной прохладой, а где-то там шумит, движется, суетится остальной мир. Григорий Степанович уже забыл, что ему на даче нужно делать качели для внучки. Он готов без устали и с интересом рассказывать о своих «питомцах», переходить из одного уголка в другой, поднимать с земли упавшие семена, «сережки». Сразу видно, что здесь он – у себя дома. Это его «рукотворный лес».

В этом году Григорий Степанович и Виктор Дмитриевич получили президентские гранты. Этой же чести удостоилась Бурковская школа, в которой экологическое воспитание является приоритетным направлением и где ведется не один год сотрудничество с ГУ «Природный парк «Волго-Ахтубинская пойма».

Бурковская школа стала участником такого регионального эксперимента: на пришкольной территории с помощью сотрудников ГУ «Природный парк Волго — Ахтубинская пойма» был заложен ландшафтный парк. Были высажены саженцы различных деревьев, символизирующих особенности различных природных парков на территории области. Теперь, год спустя, парк не узнать: березки, дубы, сосны и барбарис подросли. Этой весной появились новые саженцы. Трава аккуратно выкошена, а посреди разбита клумба. Парк совершенно преобразился с появлением искусственного водоема и мостика через него. При беглом взгляде на все это едва ли все догадаются, что это всего лишь – пришкольная территория, а не место для отдыха.

В водоем выпустили мальков, посадили кувшинки и водяной орех – чилим. В начале лета, ко всеобщей радости появились маленькие нежные бутоны кувшинок. В таком виде пруд, отсыпанный щебенкой по берегам, представляет собой живописное зрелище. Планируется еще проложить по направлению к водоему тротуарную плитку, сделать аллею.

Ландшафтный парк размером в один гектар — не просто красивый уголок, но своеобразная «лаборатория» для наблюдений и исследований. Которые ведут сами ребята.

Руководство «Природного парка» огромное внимание уделяет работе со школьниками, и это не случайно. Наш природный парк отличается «густонаселенностью». В состав его территории входят населенные пункты Среднеахтубинского, Ленинского и в незначительной степени Светлоярского районов. Численность населения — более 126 тысячи человек. Его судьба и сохранность во многом зависит от них.

В гармонии с собой и миром

В какие только уголки поймы мы не заезжали на редакционной машине. Бывало, не сразу находили дорогу от хутора к хутору, буксовали в грязи, мчались по лугу, вспугивая «стайки» кузнечиков. Один раз, чтобы добраться до дома, где уединенно жила одна необычная семья, пришлось переходить вброд небольшую речушку.

Как-то раз мы искали одно место, где живут подобные «отшельники», а «наткнулись» совсем на другое. За несколько километров от поселка, который тоже иначе, чем глубинкой не назовешь. От хутора Репино дорога идет мимо полян и леса, через две дамбы, а потом и вовсе уходит в чащобу. На ухабах машина клонится то в одну, то в другую сторону, а ветки царапают стекло. В какой-то момент среди пожелтевшей листвы мелькнул заяц. И, наконец, из зарослей мы опять выбираемся на простор. А вот и «усадьба»: несколько крыш во дворе, большой стог сена, забор, сквозь который видно большие шары – тыквы. У калитки залаяла большая собака, но когда вышел хозяин, мирно улеглась в сторонке, высунув язык.

Место, куда мы приехали – не поселок и не хутор. Оно называется «точка». Когда-то здесь жил лесник Владимир Пантелеевич Олейников с женой и сыном. Усадьбу обустроил по-хозяйски: поставил сарай, гараж, баню, два летних домика с турбазы. Потом он заболел и умер, а дело его продолжила жена. Притихший скорбный дом снова наполнился детскими голосами и смехом, когда сын женился и привез на «точку» молодую супругу с сыном от первого брака. Вскоре у молодых родилась дочка Настя.

В гости к родным, или в больницу, или в магазин Олейниковы ездят на своей старенькой «Ниве». Ее еще отец покупал, а ремонтировать теперь Андрею приходится. Без машины здесь никак. Самый близкий населенный пункт – Репино находится в шести километрах, Ленинск – в тридцати. Трудно приходится, когда зарядят дожди: тогда по лесной дороге не проедешь. Что до весеннего разлива, то это особая история. Порой вода доходит чуть ли не до порога дома. И тогда здешние обитателя становятся как бы «робинзонами». Машина больше не нужна: ее заменяет лодка. Деревья стоят в воде, и все звуки: голоса, скрип весел разносится далеко-далеко. Можно только догадываться, что с наступлением ночи здесь стоит пронзительная тишина. Город и остальной мир так далеко, что его не слышно. Зато можно услышать крик фазана или куропатки. Их в последнее время немало развелось.

Андрей Олейников живет здесь с рождения. Когда учился в школе, то квартировался в Репино. Потом, как положено, отслужил в армии. Со Светланой познакомился еще до службы. Когда родилась дочка, чувствовал себя на «седьмом небе от счастья».

На вопрос, как вам здесь живется, Андрей только пожимал плечами. Судя по всему, он вообще не отличается словоохотливостью. Между нами состоялся примерно такой диалог.

— Не скучно здесь?

— Да нет.

— На рыбалку, за грибами ходите?

— Да.

— Много рыбы?

— Это раньше ее много было.

Отделавшись такими односложными ответами, Андрей поспешил продолжить свое дело: ремонт машины. На широком дворе она возвышалась уже без колеса, эдакой «инвалидкой».

Мы устроились на лавке в летней кухне со Светой, которая отлучалась время от времени то к дочке, то к большой кастрюле с грибами. Грибы кипели – и по всей комнате распространялся душистый лесной запах. В кастрюле плавали опята: маленькие, крепкие, грибочек к грибочку.

— А мы большие не берем, — пояснила Света, — и грузди не берем, потому что с ними возни много.

Грибная «охота» – это занятие мамы Елены Викторовны. Для нее это вроде бы и польза, и работа. С тех пор, как умер муж, она заняла его место, хотя женщина – лесник – это редкость. Ездит теперь на мотоцикле с люлькой, осматривает участки, орудует топором. То веники нужно дубовые навязать. То вырубку сделать, то еще что-нибудь.

Опытный хороший лесник лес как книгу читает: здесь зверь пробежал, здесь рыбаки или охотники прошли, здесь на постой останавливались. Хоть место и глухое, все равно время от времени поблизости объявляются «любители дикой природы». Поэтому маленькому Юре не позволяется одному бегать к приятелям-мальчишкам на соседнюю «точку» одному.

Трудно сразу сказать, что держит Олейниковых «на точке»: воспоминания, привычка или распорядок, который вполне всех устраивает. Здесь им никто и ничто не мешает, а скотина пасется себе вольготно поблизости. Успеть бы сено и дрова заготовить на зиму, выкопать и спустить в погреб картошку и другие овощи. Ими, да еще молочным, они и питаются, в основном. Сметану делают, творог. Ничего не продают: везти далеко, да и душа не лежит к делу этому.

Возвращаясь назад, от Олейниковых, мы долго обсуждали и раздумывали: а смогли бы мы вот так же, как они? Вдали от суетного мира и всех коммунальных благ. Все-таки мы привыкли, как и многие другие, быть гостями в пойме, туристами. Приехали на день или редко – на два с ночевкой, посидели у костра, искупались в речке, погуляли в окрестностях – и назад. Отмываться от песка и речного ила и отдыхать от отдыха. Жить в пойме и отдыхать здесь – две большие разницы.

Глава администрации Ленинского района А.С. Целковский на одном из совещаний привел такие цифры: летом в выходные дни по мосту через Ахтубу проходит 350 автомобилей в час! В уникальные места: заказник Лещевский, водно-болотные угодья, где обитают редкие виды птиц, нерестилища ценных пород рыб и так далее. Подчас люди не осознают и не знают, на какой территории находятся, и что места эти являются особо охраняемыми территориями. Летом на территории Волго — Ахтубинской поймы, бывает, отдыхают десять тысяч человек в день.

Территория природного парка – это 154 тысячи гектар. Если провести несложные расчеты, получается около пятнадцати человек на гектар. При этом нужно учесть, что отдыхающие неравномерно распределяются. На берегах некоторых ериков и озер, недалеко от трассы, – «яблоку негде упасть».

И это еще что! Всем понятно, что с вводом в эксплуатацию моста через Волгу, который планируется уже в конце этого года, отдыхающих станет еще больше.

В общем-то, это приоритетные задачи ГУ «Природный парк»:

сохранение уникальной природной среды и вместе с тем урегулирование потока отдыхающих, создание благоприятных условий для отдыха.

Бесспорно, и в индустрии отдыха тоже действует правило о том, что предложение рождает спрос. Если появятся интересные экологические маршруты, альтернативные виды, формы отдыха и люди о них узнают, для кого-то это окажется заманчивым предложением. Пока мы находимся только еще в начале пути в таком направлении, как экотуризм, познавательный туризм.

В природном парке «Волго-Ахтубинская пойма» существует четыре смотровых площадки, где туристы могут ознакомиться с наиболее ценными природными комплексами парка: водно-болотными угодьями, ключевыми орнитологическими территориями и так далее. В Среднеахтубинском районе – это озеро Невидимка, в Ленинском — Замора, Чичера, Давыдкино.

В центре Ленинска, в историческом здании располагается визит – центр природного парка. Планируется, что они будут действовать и в Краснослободске, и в Средней Ахтубе. Для чего они нужны? Любой человек, кто хочет отдохнуть в пойме, может именно здесь почерпнуть массу полезной и нужной информации. Узнать об истории природного парка и правилах поведения, выбрать для себя маршрут и так далее. Поэтому главный научный учебно-экспозиционный визит-центр, который будет встречать всех посетителей «у главных ворот» парка, планируется построить в Краснослободске. Визит-цент должен стать отправной точкой отдыха, который можно провести с пользой и без вреда для природы.

Экологи говорят о разных, привлекательных для туристов видах отдыха и предложениях: передвижные и стационарные кемпинги, деревянные срубы, пешие, автомобильные и даже вертолетные маршруты.

Интересное предложение – это туристические деревни. В качестве «претендентов» называют Громки, Барбаши, Каршевитое, Покровка. В рамках этого проекта как раз необходимо тесное взаимодействие с администрацией поселений и обустройство дорог.

Пока масштабные проекты рассматриваются и обсуждаются, местным властям предлагается сформировать перечень мест отдыха и принять участие в их обустройстве. Речь идет хотя бы о простейшем и элементарном их оборудовании на первых порах: кострище, контейнеры или пакеты для мусора.

Природный парк «Волго-Ахтубинская» пойма планирует организовать свыше пятидесяти туристических маршрутов. На сегодняшний день их существует десять: «водно-болотные угодья Ленинского района», «озера Невидимки», «озеро Замора», «ценные дубравы Лещевского заказника», «пойма в миниатюре», «аптекарский огород» и другие. Различаются они протяженностью маршрута, продолжительностью и, естественно, содержанием. На озере Замора, например, есть возможность увидеть самую величественную птицу поймы – орлана – белохвоста. В «Лещевском» заказнике сохранились типичные пойменные дубравы, достигшие возраста двести – триста лет.

В прошлом году мне довелось участвовать в презентации нового маршрута со скромным названием — «Осинки». Больше сорока километров пешком и на машине мы преодолели за три-четыре часа. Время прошло незаметно, поскольку экскурсия очень насыщенная. Мы не уставали слушать экскурсовода и удивляться, насколько разным выглядит ландшафт и природа поймы. Заодно учились быть наблюдательными.

По рельефу местности, например, легко определить, как прибывала полая вода, и на деревьях, если присмотреться, заметны темные кольца. Там, где растет дуб, место не заливается. Как правило, низины быстренько занимают нетребовательные тополя. Если их становится больше, а дубов все меньше – это своеобразны сигнал бедствия. Еще один подобный сигнал — сухие верхушки деревьев. Значит, деревья усыхают из-за низкого уровня грунтовых вод. Прошлогодняя экологическая катастрофа в пойме даст о себе знать в течение нескольких лет, и, возможно, деревья с сухими верхушками мы будем видеть повсеместно. Чем больше дерево, тем труднее ему выжить.

Маршрут «Осинки» — это четыре остановки. Первая – заливной луг, где можно найти такие ценные травы, как пырей, вейник, кострец, девясил, алтей, тысячелистник, крестовик, подорожник. В прошлом году трава быстро «выгорела» и засохла на слишком жарком майском солнце. Не самым благоприятным образом сказался резкий перепад температур.

Затем маршрут идет к ерику Осинки, который является ответвлением ерика Каширин (Гнилой) и впадает в ерик Старая Ахтуба. Потом туристам предлагается познакомиться с огромными одиночными дубами, растущими неподалеку.

Как объяснил наш экскурсовод, это одни их самых старых дубов в нашем районе: их возраст – восемьдесят лет. Два нароста дают основание предположить, что была сделана рубка обновления. Под огромной раскидистой кроной растет только трава. Дубы – большие собственники. Они полновластно занимают свою территорию. Если прорастет один из желудей, то ему придется ждать кончины своего «родителя», а «живут» лесные великаны до 250 лет!

— Есть у этого дерева шанс прожить до такой глубокой старости? – Задаю я вопрос экскурсоводу.

— Смотря как будут складываться внешние условия.

После дуба-великана мы созерцаем крошечные деревца, которых едва видно из травы. Это искусственные посадки дубов, которые с трудом приживаются. По статистике, из десяти посаженных деревьев остается только два. Дубы не терпят пересадки. Если кто-то захочет выкопать деревце и пересадить его где-нибудь у своего участка, эта попытка будет обречена на неудачу. При не самых благоприятных условиях дубы растут очень медленно. Они как бы «замирают» до лучших времен. Возраст дубка – былиночки может быть тридцать-сорок лет, и его корневая система достаточно хорошо развита.

— А сейчас дышите глубже, – предупредила наш экскурсовод перед тем, как мы пересекли вспаханную противопожарную полосу. Не дай бог, если загорится сосновый бор, который мгновенно выгорает.

На участке, к которому мы прибыли, растут два вида сосен: крымские и обыкновенные. Их высадили здесь около сорока лет назад. Дышится среди сосен действительно легко и приятно. Говорят, что запах эфирных масел и смол обладает бактерицидными и лечебными свойствами. Причем в жару запахи эти намного усиливаются.

Экскурсанты не удержались от соблазна набрать шишек, которыми щедро усыпана почва. Кто-то вспомнил, что из молодых шишечек, – таких, как сейчас, – получается очень вкусное и полезное варенье.

Следующая остановка – природный комплекс ерика Чичера. В настоящее время участок извилистого ерика превращается в озеро. Формируется ценный природный комплекс водно-болотных угодий.

Не знаю, как другим, но мне после этой экскурсии показалось, что я теперь знаю о пойме немного больше.

Еще один аншлаг туристического сезона – осень в пойме: яркая, эксцентричная и опять немного внезапная. Хочешь – не хочешь, а рука все равно потянется к опавшему ослепительно-желтому листочку на тропинке, который словно бы нарочно раскрашивали, не жалея красок. Пустяковая, но такая прекрасная находка. И снова я возвращаюсь с охапкой разноцветных листьев и начинаю их раскладывать между страницами толстой старой книги.

Осенью воздух прозрачней, а небо бездонней. Тишайшая, на поступь легкая осень в пойме немного делает нас поэтами и художниками. Как-то раз я познакомилась женщиной, которая не так давно, уже будучи в годах, приехала и поселилась в здешних местах.

— Никогда не держала в руках кисти, а тут вдруг захотелось рисовать, – призналась она.

Я долго рассматривала яркие, написанные широкими «мазками» картины.

Не берусь судить, насколько они были правильными и гармоничными по технике, но было в этих работах нечто, притягивающее взгляд и волнующее сердце: вдохновение. Эдакий бесценный божественный дар, который природа преподносит каждому. Не каждый оказывается способен его принять.

Осень – опять пора вдохновения и мудрости. Шумят сухие листья под ногами, стихает ветер и «гаснут» звуки. Не нужно слов и пустых восклицаний: мы снова проходим осень. Не улетаем вместе с птицами, не отрываемся от ветки, не ложимся на дно прохладного водоема. Снова остаемся, чтобы пережить еще одну зиму, весну, лето и осень. Я не знаю ничего прекраснее, чем осень в пойме.

Валентина Дорн